Всё та же я

– Прямо не знаю, какое платье лучше надеть, «Темперли» или «Бэдгли Мишка». Что скажешь?

Я попыталась вспомнить оба платья. И одновременно прикинуть, сколько времени займет дорога до Таймс-сквер, где меня уже ждал Сэм.

– Думаю, «Темперли». Нет, определенно. Это платье бесподобно. Агнес, вы помните, что разрешили мне сегодня уйти пораньше?

– Но ведь оно темно-синее. Не уверена, что это мой цвет. И туфли, которые к нему подходят, натирают пятку.

– Мы ведь говорили об этом на прошлой неделе. Так что, я могу идти? Просто мне ужасно хочется проводить Сэма в аэропорт. – Я изо всех сил старалась скрыть звенящие в голосе раздраженные нотки.

– Сэма? – Агнес кивком поздоровалась с Ашоком.

– Моего парня.

Агнес задумалась:

– Мм… Ладно. Ой, они все просто обалдеют от моего рисунка. Знаешь, Стивен просто гений. Настоящий гений.

– Так я могу идти?

– Конечно.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Если через десять минут я выйду из дому и поеду на метро, то уже в полшестого встречусь с Сэмом. А значит, мы еще час с небольшим сможем побыть вместе. Все лучше, чем ничего.

За нами закрылись двери лифта. Агнес достала компактную пудру и, надув губы, проверила, не размазалась ли губная помада.

– Может, все-таки подождешь, пока я не оденусь. Мне нужен свежий взгляд на «Темперли».

Агнес четыре раза меняла наряды. И я уже точно не успевала встретиться с Сэмом в Мидтауне, на Таймс-сквер или где бы то ни было. В результате я приехала в аэропорт имени Джона Кеннеди за пятнадцать минут до того, как ему уже было пора проходить через рамки секьюрити. Протиснувшись сквозь толпу пассажиров, я вбежала в терминал и бросилась к Сэму, топтавшемуся у табло отправления.

– Прости. Мне так жаль.

Минуту-другую мы сжимали друг друга в объятиях.

– Что стряслось?

– Агнес, вот что.

– А разве она не обещала сегодня отпустить тебя пораньше? Мне казалось, она стала твоей подружкой.

– Она зациклилась на этой картинке, и все пошло… Господи, это был форменный дурдом! – Я воздела руки к небу. – Сэм, ты даже не представляешь, какой ерундой я тут занимаюсь! Она заставила меня задержаться, потому что не могла решить, какое платье лучше надеть. По крайней мере, Уилл действительно во мне нуждался.

Наклонившись, Сэм прижался лбом к моей голове:

– Но зато у нас было сегодняшнее утро.

Я повисла у Сэма на шее и поцеловала, прильнув к нему всем телом. Время остановилось, мы стояли с закрытыми глазами, забыв о коловращении жизни вокруг.

И тут ожил мой телефон.

– Пусть себе звонит, я не буду отвечать, – проговорила я в грудь Сэма.

Но телефон не умолкал, упорно продолжая трезвонить.

– Это, должно быть, она. – Сэм мягко отстранил меня.

С тихим стоном я вытащила из заднего кармана телефон и прижала к уху:

– Агнес?

– Нет, это Джош. Я просто позвонил, чтобы узнать, как все прошло.

– Джош! Хм… о… Да, все отлично. Спасибо большое! – Я отвернулась в сторону, зажав другое ухо рукой.

Сэм явно напрягся.

– Значит, он сделал для вас рисунок?

– Да, сделал. Она просто счастлива. Спасибо большое, что помог. Послушай, сейчас я немного занята, но все равно спасибо. Это невероятно мило с твоей стороны.

– Рад, что все получилось. Послушай, позвони мне, хорошо? Давай как-нибудь пересечемся, попьем кофе.

– Конечно! – Выключив телефон, я обнаружила, что Сэм внимательно за мной наблюдает.

– Парень, с которым ты познакомилась на балу.

– Это длинная история.

– О’кей.

– Просто он помог мне решить сегодня проблему с этим дурацким рисунком для Агнес. Я была в полном отчаянии.

– Значит, у тебя был номер его телефона.

– Мы в Нью-Йорке. У всех есть номера телефонов друг друга. – (Сэм, демонстративно похлопав себя по голове, отвернулся.) – Это ничего не значит. Правда. – Я шагнула к Сэму, потянув его за пряжку ремня. Я чувствовала, как счастливый уик-энд снова ускользает от меня. – Сэм… Сэм…

Сэм немного оттаял и обнял меня, положив подбородок мне на макушку:

– Все не так, как…

– Я знаю. Знаю, что все не так. Но я люблю тебя, а ты любишь меня, и мы даже успели заголиться. И это было здорово, да? То, что мы делали голышом.

– Типа на пять минут.

– Лучшие пять минут за прошедшие четыре недели. Пять минут, которые помогут мне продержаться следующие четыре.

– Да, но только не четыре, а целых семь.

Я засунула руки в задние карманы его брюк:

– Давай не будем ссориться. Ну пожалуйста! Не хочу, чтобы ты уезжал с обидой в душе из-за какого-то дурацкого звонка от человека, который вообще для меня ничего не значит.

Его лицо смягчилось под моим умоляющим взглядом; впрочем, как всегда. Больше всего мне нравилось в Сэме то, что он, весь из себя такой мужественный, буквально таял, когда смотрел на меня.

– Просто я злюсь на тебя. Злюсь на себя. На еду, которой меня накормили в самолете, или на тот бурито, или на что там еще. И на эту твою дамочку, которая даже платья сама толком надеть не может.

– Я приеду на Рождество. На целую неделю.

Сэм нахмурился. Приподнял мое лицо за подбородок. Руки у него были теплыми, немного шершавыми. Мы поцеловались, потом, целую вечность спустя, он выпрямился и посмотрел на табло.

– А теперь ты должен идти, – вздохнула я.