Всё та же я

Я проследовала за миссис Гупник мимо столиков парадного зала в холл. В голове у меня царил полный сумбур. Мы прошли по устланному ковром коридору, я держалась в нескольких шагах от миссис Гупник, и остановились у дамского туалета. Миссис Гупник открыла дверь из красного дерева и отошла в сторону, пропуская меня вперед.

– Спасибо. – Я направилась в кабинку, хотя, если честно, мне вообще не хотелось писать.

Я села на стульчак, лелея надежду, что, если просижу так достаточно долго, она, возможно, уйдет. Но когда я наконец вышла, миссис Гупник по-прежнему стояла у раковин и подкрашивала перед зеркалом губы. Я начала мыть руки, и она тотчас же перевела на меня взгляд:

– Итак, вы живете в моем бывшем доме.

– Да. – Мне не было смысла врать.

Она поджала губы и, довольная результатом, убрала помаду:

– Сложившаяся ситуация вас, должно быть, смущает.

– Я просто выполняю свою работу.

– Мм… – Она достала щетку для волос и поправила прическу.

Мне оставалось только гадать, удобно будет сразу уйти или правила приличия требуют, чтобы я вернулась к столу вместе с ней. Я вытерла руки и наклонилась к зеркалу проверить, не размазалась ли тушь под глазами, решив по возможности тянуть время.

– А как там мой муж? – (Я растерянно заморгала.) – Леонард. Как он поживает? Вы точно не выдадите никакой страшной тайны, если ответите мне.

– Я… я редко его вижу. Но, кажется, у него все прекрасно.

– Интересно, а почему его нет с нами? Может, у него опять обострился артрит?

– Ой, нет! По-моему, у него просто какие-то дела на работе.

– Значит, дела на работе. Что ж, полагаю, это хорошие новости. – Она аккуратно положила щетку в сумочку и вынула компактную пудру. Припудрив нос с двух сторон, закрыла пудреницу. А я тем временем уже исчерпала все варианты дальнейших действий. Я начала рыться в сумочке, пытаясь вспомнить, взяла ли с собой компактную пудру. И тут миссис Гупник снова повернулась ко мне лицом. – Он счастлив?

– Извините?

– Что тут непонятного? Вопрос очень простой. – От волнения у меня тревожно затрепыхалось сердце; ее голос был мелодичным, тон абсолютно ровным. – Таб категорически не желает разговаривать со мной о нем. Она все еще злится на отца, хотя и безумно его любит. Она всегда была папиной дочкой. Поэтому вряд ли она способна представить всеобъемлющую картину.

– Миссис Гупник, при всем моем уважении, не думаю, что я вправе…

Она резко отвернулась:

– Нет. Полагаю, что нет. – Она аккуратно убрала пудреницу в сумочку. – Могу себе представить, что вам обо мне наговорили, мисс?..

– Кларк.

– Мисс Кларк. Не сомневаюсь, вы знаете, что жизнь редко бывает исключительно черной или белой.

– Конечно. – Я нервно сглотнула. – Но я также знаю, что Агнес – хороший человек. Она умная. Добрая. Воспитанная. И уж точно не охотница за деньгами. Как говорится, такие вещи видны невооруженным взглядом.

Наши глаза встретились в зеркале. Несколько неловких секунд – и она, закрыв сумочку и внимательно посмотрев на свое отражение, наградила меня сухой улыбкой:

– Я рада, что у Леонарда все хорошо.

Мы вернулись к столу, когда уже убрали посуду. После нашего разговора миссис Гупник за весь день больше не сказала мне ни слова.

Наконец нам подали кофе с десертом, разговоры потихоньку угасли, ланч подходил к концу. Парочку пожилых женщин пришлось проводить в дамскую комнату, их ходунки деликатно постукивали при ходьбе. Какой-то слегка вспотевший мужчина в костюме, поднявшись на небольшой подиум, поблагодарил гостей за то, что пришли, затем сказал пару слов о предстоящих клубных мероприятиях, в том числе о благотворительном вечере через две недели, билеты на который уже были полностью проданы (эта новость была встречена бурными аплодисментами). И наконец он сказал, что кое-кто из присутствующих хочет сделать заявление, и кивнул на наш столик.

С тяжелым вздохом Агнес поднялась с места, тотчас же приковав к себе взгляды присутствующих. Она подошла к подиуму, управляющий передал ей микрофон и вывел в центр зала пожилую афроамериканку в темном костюме. Женщина взмахнула руками, словно призывая к тишине. Агнес улыбнулась, сделала глубокий вдох, как я научила ее, аккуратно положила на подставку две небольшие карточки и начала говорить – четко и размеренно: