Всё та же я

– Не можешь – что?

– Понимаешь, это одна из тех самых ситуаций. Ведь если рассказать об этом приятелям в пабе, они на тебя посмотрят типа: ну ты попал, приятель…

– Тогда не говори со своими треклятыми приятелями в пабе! Лучше слушай, что я тебе говорю!

– Лу, хотел бы, да не могу!

– В чем твоя чертова проблема?

– Он был похож на Уилла Трейнора! – Сэм явно больше не мог держать это в себе. Он снова сел. Уронил голову на руки. А затем повторил, очень тихо: – Он был похож на Уилла Трейнора.

У меня в глазах закипели слезы. Я смахнула их ребром ладони, понимая, что наверняка размазала по щекам вчерашнюю тушь, но мне было наплевать. Когда я смогла говорить, мой голос стал низким, резким, совсем чужим.

– Повторяю еще раз. Я ни с кем, кроме тебя, не сплю. Если ты мне не веришь, я… Ну, тогда я не знаю, что ты вообще здесь делаешь.

Он не ответил. Но мне показалось, будто ответ уже витал в воздухе: И я тоже. Сэм встал и подошел к своей сумке. Вытащил оттуда какие-то штаны, надел, натянув порывистыми, сердитыми движениями.

– Ладно, я должен идти.

Мне больше нечего было ему сказать. Я сидела на кровати и наблюдала за ним, чувствуя себя совершенно опустошенной и одновременно взбешенной. Я молчала, пока он одевался и бросал оставшиеся пожитки в сумку. Он повесил сумку на плечо, подошел к двери и обернулся.

– Счастливо долететь, – сказала я без улыбки.

– Я позвоню, когда доберусь до дому.

– Хорошо.

Он подошел и поцеловал меня в щеку. Я даже не подняла глаза, когда он открыл дверь. Он еще немножко постоял на пороге и ушел, беззвучно закрыв за собой дверь.

Агнес вернулась домой в полдень. Гарри забрал ее в аэропорту, и она приехала странно подавленная, словно поездка оказалась неудачной. Поздоровалась со мной, не снимая солнцезащитных очков, небрежным «здравствуй» и заперлась в своей гардеробной комнате, где просидела следующие четыре часа. Она появилась, приняв душ и переодевшись, только к чаю и встретила меня вымученной улыбкой, когда я вошла в ее кабинет с законченной доской настроений. Я рассказала о цветах и тканях, она рассеянно кивала, явно не слушая, о чем речь. Дав ей спокойно выпить чая и подождав, когда Илария спустится вниз, я закрыла дверь кабинета. Агнес подняла на меня глаза.

– Агнес, – спокойно сказала я, – мне нужно задать вам странный вопрос. Это вы бросили тест на беременность в мусорное ведро в моей комнате?

Она растерянно заморгала. Затем поставила чашку обратно на блюдце и поморщилась:

– Ах это! Да, я как раз собиралась тебе сказать.

Я почувствовала, как злость, словно желчь, подкатывает к горлу.

– Вы собирались мне сказать? А вы знаете, что мой парень нашел этот чертов тест?!

– Твой парень приезжал на уик-энд? Как мило! Вы хорошо провели время?

– Да. Пока он не нашел в моей ванной использованный тест на беременность.

– Но ты ведь сказала ему, что тест не твой?

– Агнес, я все сказала. Но как ни смешно, мужчины почему-то всегда начинают говниться, когда находят в ванной своих подружек использованный тест на беременность. Особенно если подружка живет за три тысячи миль от них.

Она помахала рукой, будто желая развеять мои сомнения:

– Ой, ради всего святого! Если он тебе доверяет, все будет нормально. Ты ведь ему не изменяешь. Нельзя быть таким дураком!

– Но почему? Почему нужно было оставлять тест на беременность в моей комнате?

Агнес замерла. Потом огляделась по сторонам, точно желая удостовериться, что дверь кабинета плотно закрыта. Внезапно ее лицо стало серьезным.

– Потому что, если бы я оставила тест в своей ванной, Илария непременно его нашла бы, – призналась она. – А я не могу допустить, чтобы Илария видела подобные вещи. – Она всплеснула руками, словно удивляясь моей непроходимой тупости. – Леонард совершенно однозначно заявил, когда мы поженились: никаких детей. Основное условие нашего соглашения.

– Неужели? Но это неправильно… А вдруг вы захотите их иметь?

Она поджала губы:

– Исключено.

– Но вы ведь моя ровесница. Откуда такая уверенность? Лично я не всегда уверена, буду ли продолжать пользоваться бальзамом для волос своей любимой фирмы. Масса людей передумывает, когда…

– У меня не будет детей от Леонарда! – отрезала она. – Понятно? И хватит о детях!

Я поднялась не слишком охотно. Агнес резко повернула голову, выражение ее лица неожиданно стало агрессивным.

– Извини. Извини за причиненное неудобство. – Она ударила себя по лбу ребром ладони. – Хорошо? Мне очень жаль. А теперь я собираюсь на пробежку. Одна.

Когда минуту спустя я зашла на кухню, то увидела там Иларию. Она яростно, почти свирепо месила тесто. На меня она даже не взглянула.

– Ты думаешь, она тебе подруга.

Я замерла у кофеварки с кружкой в руках.

Она со злостью надавила на тесто:

– Чтобы спасти свою шкуру, эта puta продаст тебя и глазом не моргнет.

– Бесполезно, Илария. – Впервые за все время нашего знакомства у меня хватило духу возразить Иларии. Налив себе кофе, я остановилась у двери и добавила: – И вообще, хочешь верь, хочешь нет, но ты не можешь всего знать.

И уже в коридоре услышала, как она презрительно фыркнула мне вслед.