Все тайны Третьего Рейха

Его интерес к народной медицине имел и положительную сторону. Германия традиционно славилась своими целителями, ратовавшими за жизнь на природе, естественные продукты и полный отход от городских привычек, что было созвучно положениям нацистского мировоззрения, призывавшим к возврату к простой жизни в непосредственной близости от природы, какой жили их германские предки. Гиммлер разделял увлечение Гесса народной медициной, собирал старинные народные рецепты и выращивал травы на обширных плантациях, обрабатываемых заключенными концентрационных лагерей; Гитлер принимал таблетки, приготовленные из фекалий болгарских крестьян.

„Естественная“ медицина не противоречила мистической биологической сути нацистского мировоззрения, в свете которого история предопределялась течением естественных биологических и расовых законов. Партийный отдел Гесса по народному здравоохранению, руководимый Герхардом Вагнером и занимавшийся сохранением генетического здоровья народа с помощью законов стерилизации, также стремился найти применение „естественной“ медицине отдельно или в сочетании с традиционными методами и создать на этой основе действительно национал-социалистическую форму медицины. Вагнер был таким же энтузиастом, как и Гесс, но в борьбе против организованной оппозиции врачей, воспитанных в духе традиционной медицины, он вынужден был признать свое поражение».

Гесс был постоянен в своих привязанностях, трудно открывался навстречу людям, предпочитал только хорошо знакомое общество, друзей, которых у него было мало, не умел вести беседу, был очень скрытным, ранимым и осторожным человеком. Он редко смеялся, не курил, презирал алкоголь и просто не мог понять, как после поражения в войне молодые люди могут танцевать и веселиться, — вспоминала фрау Ильза Гесс. — Только в небе, где много света и все пространство открыто глазам, он становился другим человеком — сильным, смелым, уверенным в себе и бесконечно счастливым. Он был мечтателем и романтиком, поэтому на него откровения национал-социалистов подействовали очень серьезно, и это, конечно же, подтолкнуло его к занятиям магией. Ведь то, что говорилось в «Туле», не могло не возбудить любви и любопытства, и понемногу Гесс стал заниматься изучением тайных текстов, магической практикой.

Но каковы бы ни были мистические настроения Рудольфа Гесса, к Гитлеру он относился как к хрустальной вазе. Когда в 1941 году ему стало понятно, что политика Гитлера может обратиться против него, Гесс ужаснулся. Его кумир будет повержен. Это было невыносимо. Как хороший ученик Хаусхофера, Гесс знал, что только континентальная ось Берлин — Москва — Токио может дать его стране будущее. Он тоже не терпел большевиков, но последние события на востоке показывали, что вроде бы диктатор Сталин несколько одумался и стал уничтожать своих евреев. Война с улучшающимся Союзом ему не нравилась. Правда, тут Гесс, совершенно не посвященный в военные планы Гитлера, не возмущался, он верил, что Гитлер может знать нечто такое, что ему неизвестно, почему война станет неизбежностью. Его попытки убедить Гитлера в опасности такой войны успеха не дали. Гесс меньше, чем кто-либо вообще, желал войны. Он знал, что альтернативой войны всегда могут стать правильные дипломатические переговоры. Гесс совершенно не был кровожаден, даже напротив — кровь он ненавидел. Он насмотрелся немало кровавых сцен во время Первой мировой войны, поэтому насилие вызывало у него отвращение. Кровь вызывала у него физиологическое отвращение. А любая война — кровь. И самое печальное — в ней прольется не еврейская, а арийская кровь.

Хаусхофер радовался, когда Гитлер заключил пакт с Советским Союзом. Гесс Хаусхофера обожал. «Человек с интеллектуальной жилкой, генерал работал над созданием нового в университете факультета геополитики, на котором предполагалось изучать взаимосвязи между людьми и страной их проживания. Хаусхофера отличало необыкновенное обаяние; писал один из последних адъютантов Гесса, он обладал обворожительной манерой общения с людьми и незаурядным, доскональным пониманием человеческих отношений. Гесс был просто очарован этим человеком. Кроме широкого кругозора, феноменальной начитанности, эрудиции и высокоразвитой интуиции, столь отличавшей генерала от отца Гесса…»

Но Гитлер разом перечеркнул все надежды Хаусхофера: когда тому стали известны планы Гитлера, старый мистик был в ужасе. Гесс тоже испытывал это неприятное чувство. Он разрывался между верностью своему фюреру и любовью к своему учителю. В то же время он видел, что Гитлер от плана не отступится, хотя тоже понимает опасность ведения войны на два фронта. Он видел, что Гитлер безуспешно пытается достучаться до арийского духа англичан, но из этого тоже ничего не выходит. Гесс верил, видимо, что сможет стать вестником мира. Иначе его поступок — этот полет в никуда — объяснить никак невозможно.