Все цвета радуги

– Очень… больно. Боль… везде. То, что я меняюсь, только усиливает ее. Если бы я остался… обычным человеком, то давно уже умер от болевого шока… Людям… не вынести такого. Поэтому… повторяю свою просьбу: оставьте меня в покое. Пока. Возможно… возможно, мне станет легче… и я смогу контролировать боль. Хотя бы… контролировать, поскольку избавиться от нее… невозможно. Тогда я смогу… разговаривать с вами или как-то по-другому… общаться. Я уже очень многое могу, а смогу, вероятно, еще больше. И буду помогать вам, и охранять вас и никогда, никогда ни один человек не погибнет больше… по-глупому.

– Но почему вы ощущаете такую сильную боль, Александр, и неужели вам никак нельзя помочь, облегчить ваши страдания? – Вопрос сорвался с губ Бьерна Ларсена, и он даже вперед подался, ожидая ответа.

– Как… как вы не понимаете?.. Ольга, вы должны понять, объяснить им… Или нет – я сейчас приоткроюсь… чуть-чуть… выпущу тысячную или даже миллионную часть боли… и вы не будете больше… задавать глупых вопросов.

Будто сдвоенная черная молния сорвалась с глаз Зорова, и всех присутствующих окатила, испепеляя души и разрывая сердца, волна такой БОЛИ… все вокруг почернело… время застыло, спрессованное в пепел…

Кончилось все так же внезапно, как и началось. Только стонали тягучим послезвучием расстроенные струны душ, которых раскаленным смычком коснулось чужое страдание такой немыслимой силы и остроты.

Зоров лежал в прежней позе, отвернувшись к стене.

Де Виньон, Чалмерс, Ларсен, Шароши, Эйфио, Троекуров и Ли Фунг тихонько вышли из каюты. Последней покинула ее Ольга Уинсток-Добровольская, задержавшись на пороге и долгим взглядом прощаясь с Зоровым. В ее глазах стояли слезы.

– Я догадывалась, какого рода боль терзает Зорова, – тихо произнесла Ольга, когда они вновь сели за стол в “кают-компании”. – Любовь его и Джоанны, трагически оборвавшаяся смертью девушки, в которой Зоров винит себя… воистину великие страдания постигли его! А теперь все это помножено, возведено в степень нечеловеческих возможностей.

– Чем больше душа и сердце, тем острее они ощущают боль утраты и груз вины, – задумчиво заметил де Виньон. – А душа и сердце Зорова распахнулись в бесконечность… Вы обратили внимание на его глаза?

– На них невозможно было не обратить внимание, – сказал Эйфио. – Физическое воплощение “ужаса бесконечности”, о котором упоминала Ольга.

– Да, я употребила этот термин, но сейчас мне не нравится в нем слово “ужас”. Теперь я убеждена, что Зоров не опасен для человечества, более того, он способен защитить всех нас… что он и подтвердил. И я ему верю. Человек – или пускай даже нечеловек, – способный испытать такую боль, врать не будет.

– В таком случае каковы должны быть наши действия? – спросил Чалмерс, взглянув на Верховного Координатора.

– Пассивное ожидание, – коротко ответил де Виньон. – И по-прежнему максимальный режим секретности.

– Совершенно с вами согласен, – склонил голову Чалмерс с заметным облегчением. Возможная экспансия вовлечения в это дело все новых и новых лиц представлялась ему серьезной ошибкой.

Остальные члены Круга Шести молча кивнули. Решение было принято.

Глава 2

Рангар

Вторые Советники числом семь и Третьи Советники числом одиннадцать, сказав надлежащие по Ритуалу слова и совершив требуемые Ритуалом поклоны, поспешной вереницей преисполненных уважения к себе и своим обязанностям государственных мужей покинули Голубые покои императорского дворца. Рангар Ол проводил их взглядом и, когда за последним затворилась дверь, опустился в мягкое кресло и глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Его собственные обязанности Первого Советника Императора Скейвара-Изменившего-Путь в последнее время все более стали утомлять его. И вообще жизнь во дворце, среди обилия великолепия и роскоши, чем дальше, тем больше казалась ему беспросветно унылой, все чаще его одолевала скука, причин которой он не мог бы назвать при всем старании. Просто ему было скучно – и все. Хотя для любого человека на Коарме это выглядело бы весьма удивительно и непонятно. Потому что обладал Рангар властью практически неограниченной, Император без его совета разве что в уборную позволял себе сходить. А каста жрецов Сверкающих была распущена двенадцать лет назад и ликвидирована как институт власти. Весь спектр наслаждений и развлечений мог позволить себе Рангар Ол, но почему-то ему ничего не хотелось.

Из незаметной дверцы в глубине комнаты выскользнула Лада – такая же прекрасная, как и двенадцать лет назад, когда они бок о бок преодолели почти весь страшный кровавый путь, приведший Рангара в конце концов на таинственный остров Тарнаг-армар и завершившийся падением Цитадели Сверкающих, загадку вмешательства которых в ход цивилизации Коарма он так и не постиг по сей день.