Все твои тайны

На миг смущение отпустило Оливию. Она метнула в него насмешливо-недоверчивый взгляд. «Не валяй дурака», – говорил этот взгляд.

Надо бы развеять ее страхи, хотя ему очень понравилось наблюдать за игрой противоречивых эмоций на ее лице. Похоже, только в одной области леди Оливия не могла бросить ему вызов.

– Я не настаиваю на немедленном скреплении наших обетов, – спокойно заметил Дейн. – Надеюсь, ты будешь умницей и вскоре разделишь со мной радости любовной близости.

Покусывая губу, Оливия отвела взгляд в сторону.

– Ты ручаешься, что твои представления… о любовной близости не выходят за рамки обычных? – Она устремила на него неожиданно пронзительный взгляд. – Видишь ли, я наслышана о таких вещах.

Гринли не удержался. Слишком уж она была обворожительной. Он напустил на себя озадаченный вид.

– Прости, ты не могла бы выразиться яснее?

Оливия и впрямь открыла рот, собираясь ответить, но, должно быть, что-то в лице Дейна выдало его. Глаза ее сузились.

– Не вижу ничего забавного. Ты знаешь, о чем я. Черт! Ну ладно.

Гринли развел руками, признавая свой промах.

– Знаю. И могу заверить вас, миледи, что я… э-э… совершенно нормальный человек. – Это не вполне соответствовало действительности, но сейчас не время поднимать этот вопрос. В любом случае она спрашивала не об этом.

Леди Оливия испустила долгий вздох и ласково улыбнулась:

– Что ж, очень хорошо. Садись, пожалуйста. Давай немного побеседуем.

До тех пор пока его молодая жена оставалась в тонюсеньком пеньюаре, тесемки которого держались на честном слове, Дейн был согласен часами сидеть напротив нее и беседовать о чем угодно. Оказывается, она куда соблазнительнее, чем представлялось поначалу, но эта потрясающая грудь сразу бросилась ему в глаза.

Придвинув стул от туалетного столика поближе, Гринли усадил в него Оливию, а сам занял кресло побольше. Не по-джентльменски, конечно, но не мог же он сейчас ей объяснять, что за свою жизнь сломал не один стул. Наклонившись вперед, Дейн уперся локтями в колени и принялся со знанием дела разглядывать жену.

«Вот уж воистину изумительная…»

– Мои глаза находятся чуть выше, милорд, – сухо заметила Оливия.

Когда Гринли оторвал взгляд от ее груди, лицо ее было каменным.

«Ага, она снова поймала меня с поличным». Дейн улыбнулся уголком рта:

– Примите мои глубочайшие извинения, миледи. Уверяю, у меня и в мыслях не было ничего, кроме восхищения.

Оливия вскинула голову:

– Даже не знаю, то ли сказать спасибо, то ли залепить пощечину, ведь положение мужа освобождает от соблюдения некоторых приличий…

Гринли уверенно кивнул:

– Ода.

Девушка рассеянно затеребила тесемку у ворота. Узел развязался окончательно, открыв еще один дюйм пухлой ложбинки. Гринли беспокойно поерзал на сиденье, кровь начала пульсировать в его чреслах. Похоже, эта затея с беседой оказалась каверзнее, чем он поначалу ожидал.

– Я почти ничего о тебе не знаю, – говорила Оливия. – К примеру, у тебя есть родственники, с которыми я должна буду познакомиться? Я обратила внимание, что нынче утром на свадебной церемонии не было ни души.

Родственники. Слово это не сразу пробилось сквозь пелену рассеянности к его сознанию.

– Нет-нет, моих ближайших родственников уже нет в живых. Матушка ушла из жизни, когда я еще был ребенком, а отец… – Что он делает? Ни с кем раньше он не обсуждал Генри Колуэлла.

Леди Оливия ободряюще смотрела на него.

– А отец?

Дейн заставил себя небрежно пожать плечами:

– Скончался два года назад. Несчастный случай. – Надо бы уточнить некоторые подробности, не то она может услышать что-нибудь совершенно иное, хоть он и сделал все возможное, чтобы замять то дело. – Погиб, когда чистил свой пистолет. Ну, сама понимаешь.

Оливия подалась вперед и накрыла ладонью его сцепленные в замок пальцы.

– До чего же это тяжело, да? Я, конечно, люблю своих родителей, но когда мой брат Уолтер утонул месяц назад… – Она умолкла, тяжело сглотнув. – Ближе брата у меня никого не было, – тихо промолвила она.

Лорд Уолтер, по всеобщему мнению, был испорченным оболтусом, но едва ли испорченнее прочих юных лордов, ныне заполонивших Лондон. По всей видимости, Оливия любила этого лоботряса, несмотря на дурную славу, ходившую о нем после кончины. Это говорило в ее пользу.

– Однако ваша семья не слишком строго соблюдала траур, – заметил он, следя, чтобы в голос не вкралось осуждение.

Оливия все гадала, когда же кто-нибудь задаст ей этот вопрос. Они с родителями носили полутраур: одевались в приглушенные тона и пропускали все танцы на светских раутах. Но этих незначительнейших знаков скорби было явно недостаточно, чтобы подобающим образом почтить память Уолтера.

– Мне надо было сделать хорошую партию в этом году, – медленно проговорила она.

Дейн накрыл ее ручку, сочувственно сжимавшую его пальцы, огромной теплой ладонью.

– Полно, миледи. Я сам пришел к такому же выводу. – Оливии понравилось, как ручища виконта устроилась на ее руке. Ради интереса она просунула под его ладонь вторую руку. Места хватило для них обеих и осталось еще. Рядом с ним она чувствовала себя Дюймовочкой.