Все ураганы в лицо

Вагон был прицеплен к бронепоезду. Тот самый вагон, в котором Фрунзе проводил большую часть своей жизни, выезжая то на флот, то на границу, то в Донбасс, то в Крым. Оперативные карты, фотография Махно на столе. Кутяков пристально вглядывался в фотографию. Мягкий, почти женский овал лица, голова арбузиком, длинные волосы, зачесанные на лоб; плотный грудастый мужичок — такие здесь встречаются на каждом шагу: угадай, кто из них Махно!

А Фрунзе наблюдал за Кутяковым. Этот молодой человек чем-то напоминал ему Чапаева. В двадцать четыре года двенадцать ранений, из них несколько тяжелых, — не многовато ли?.. А энергии еще непочатый край. Чапаев прощал Кутякову то, что не простил бы никому другому, — ослушание. Была у Кутякова страсть: ходить по тылам противника. Всякий раз преподносил Василию Ивановичу сюрприз: проберется с группой конных разведчиков во вражеский тыл, расколошматит полк белых, пленных пригонит, пушки с упряжкой. Явился, мол, победителей не судят. А Чапай из себя выходит, грозится в рядовые разжаловать. Потом отойдет, похвалит за удаль, рассмеется. Иван поглядывает с завистью на чапаевскую шашку с чеканным серебряным эфесом и клинком из дамасской стали. Закрутит Василий Иванович головой: и не зарься, не дам! А шашку Иван все-таки забрал: разбил колчаковскую дивизию, почти две тысячи пленных взял, много орудий и всякого добра. Тут уж сердце Чапая оттаяло. Приказал выстроить бригаду и под оркестр вручил Кутякову шашку: а дороже подарка и не может быть… Горяч Кутяков, вспыльчив. Член реввоенсовета Аралов рассказывал: Чапаевская дивизия прибыла на Польский фронт. Ее начальник Кутяков отправился к начальнику штаба Двенадцатой армии, бывшему царскому генералу Седачеву.

— Я хотел бы знать обстановку на фронте, — сказал Кутяков. — Какова задача моей дивизии?

Седачев саркастически улыбнулся.

— Сколько вам лет, молодой человек?

— Двадцать два.

— Какой чин в старой армии?

— Унтер-офицер.

— В ваши годы и с вашим званием вам, голубчик, не дивизией, а взводом командовать нужно.

— Имею честь доложить, что с начала гражданской войны я все время бил колчаковцев и белоказаков примерно вашего возраста и вашего звания!

Седачев опешил.

Чапаевская дивизия дралась за Стоход и за Буг. Сейчас ее штаб — в городе Белая Церковь, здесь, на Украине. Кутяков был тяжело ранен в боях за укрепленную линию на реке Уборть и попал в госпиталь.

Вспомнили общих знакомых: начальника артиллерии Чапаевской дивизии Николая Хлебникова, которого Фрунзе знал еще по штабу Ярославского округа, Бубенца, Пелевина, Сучкова. Ивановец Алексей Лапин, бывший комиссар кавбригады Чапаевской, сейчас — комиссаром кавбригады у Буденного… Бубенец командует кавбригадой Червонно-казачьей дивизии, мечтает стать летчиком. Гаспар Восканов — командир корпуса…

Бронепоезду командующего давали «зеленую улицу», и все-таки поездка затянулась на целый месяц. На больших станциях Фрунзе разговаривал по прямому проводу с Эйдеманом, с командирами дивизий, с уездными председателями ГПУ. Отовсюду поступали «бандсводки». Но на след самого Махно напасть никак не удавалось. Район его действий был слишком обширен: Синельниково, Кременчуг, Конотоп, Полтава. Атаман метался из края в край, он знал, что за ним охотится сам Фрунзе, и не засиживался на одном месте.

Когда поезд прибыл на станцию Решетиловка, пришло сообщение от Эйдемана: «Махно окружен в районе Ромны». Всю ночь Михаил Васильевич не отходил от прямого провода. Никаких известий больше не поступало. Что там происходит? Удалось ли взять Махно? Почему молчит Эйдеман?

Михаил Васильевич сказал Кутякову:

— Находимся в трех шагах от Полтавы. Я ведь намеревался в Полтаве задержаться: здесь живет мой старый друг — писатель Короленко Владимир Галактионович. Давно собираюсь заглянуть к нему, да все недосуг. Сколько ему может быть лет? Когда отмечали его пятидесятилетие, я окончил гимназию…