Все ураганы в лицо

— Я еще никогда ничего подобного не слышал! Вы — не просто экономист. Вы — человек с государственной головой. Вы мыслите оригинально, смело. Очень смело! Вы — настоящий патриот. Если бы вы согласились остаться… Мне нужен именно такой человек. Я имею в виду Комитет земского союза.

Михайлов со смиренным видом, но твердо произнес что-то по-латыни.

— Рок истории руководит событиями через людей, — перевел репетитор.

— Значит, вы твердо решили ехать на фронт?

— Да. Если по состоянию здоровья меня не зачислят в рядовые, буду работать в местном фронтовом комитете земского союза.

— Одобряю. Я могу вас рекомендовать. Кроме того, вы сможете передать от меня записку главнокомандующему армиями Западного фронта генерал-адъютанту Эверту. Мы с ним однокашники… Берегите себя, Михаил Александрович. Такие люди, как вы, нужны отечеству. И не со всяким будьте так откровенны, как со мной. Откровенность нынче не в цене. Могут не понять и истолковать превратно.

Когда молодые люди остались одни, репетитор расхохотался.

— Вы неподражаемы, Михаил. Я слушал и только диву давался: откуда у вас такая невероятная осведомленность? Очаровали Тита Титыча. Этот каналья сразу почувствовал в вас порох. То, чего им всем не хватает. Вы угодили в самую точку: классовый мир! Они спят и видят классовый мир. Вот теперь и я отлично понял, для чего им потребовались земские союзы. Представляю, заявляетесь вы к такому однокашнику в генеральских погонах и говорите: «Алеша, кончай войну! Твой однокашник Титуся уже нагрел руки на поставках, теперь боится, как бы и его сынков не погнали на фронт. Затеял игру в земские союзы. Не кончишь — сами кончим! Пойми, дурачок: классовый мир невозможен».

Михайлов был серьезен.

— Мне оставаться здесь больше нельзя, — сказал он. — Постарайтесь, Павел Степанович, заполучить рекомендательные письма у вашего капиталиста в полосатых брюках. Пригодятся. У меня будет предлог вырваться на передовые позиции. С «железкой» поторопитесь. С кем конкретно связан МК в комитете Западного фронта Всероссийского земского союза?

— Вам придется разыскать Любимова. Да вы его знаете так же хорошо, как и я. Наш, ивановский.

— Исидор Евстигнеевич?

— Он самый. Заведует хозяйственным отделом в земском союзе. А в общем, в Минске засилие меньшевиков, эсеров и кадетов. Бундовцев тоже хватает.

— Партийная организация создана?

— По-видимому, вам и придется заняться созданием. Рассматривайте это как задание МК. Я уже говорил с товарищами. С Третьей и Десятой армиями связи у нас нет, хотя там безусловно имеются большевики. С ними нужно связаться. Так что ваша деятельность будет проходить в прямом и переносном смысле на весьма широком фронте. Взорвать к чертовой матери эту адскую машину изнутри! Эх, махнуть бы с вами! Не отпускают.

— Имея такую крышу?.. Нет, все разумно. Вы у нас — опорный пункт. Без вашего паспорта я пропал бы ни за понюшку табаку. Трясли всю дорогу. Потому-то и махнул вместо Москвы на Петроград. Догадался, что в Москве охранка готовит мне достойную встречу. Андрей Бубнов велел вам кланяться. Он сейчас в Петрограде.

— А мы здесь переволновались. Не знали, что и подумать.

На вокзал провожать Михайлова пришли сестры Додоновы, с которыми он познакомился несколько дней назад. Аня работала в городской управе, Маша училась на Высших женских курсах. Со стороны могло показаться: вот молодой человек, по-видимому, уезжает на фронт. Одна из провожающих девиц, должно быть, сестра, другая — невеста. Несчастная молодежь… Сколько трагедий породила война! Здесь же, на перроне, оживленно переговаривались три дамы буржуазного вида.

— Кто бы говорил, дорогая, кто бы говорил: ведь она, по крайней мере, на пятнадцать лет старше своего нового шофера!

— Но ведь есть разница между мужем и шофером.

— Я очень рада, что ты осознаешь это. Конечно, есть разница. Во всяком случае, я всегда думала, что должна быть!

— О, она так безумно влюблена в него… А муж решил положить всему этому конец — и отправил бедного мальчика на войну. Коварство и любовь.

Михайлов на прощание сказал сестрам:

— Батурину, по всей видимости, выехать в Петроград не удастся. Придется вам взять все на себя. Михайловы знают меня хорошо еще по Пишпеку. Я учился с их сыном Мишей в гимназии. А здесь, вернее во Владимире, он был моим свидетелем на суде. Когда я недавно оказался в Петрограде, то сразу же пошел к ним. Они обрадовались. Они всегда меня любили. Но у них большое горе: полгода назад Миша пропал без вести. Так вот: если он не объявился, то постарайтесь уговорить стариков. Понимаю: им будет тяжело. Психологически. Но для меня другого выхода нет. Объясните им это и передайте от меня поклон.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Ждите «железный» паспорт.

— У Мамина-Сибиряка один купец говорит: «Избавьте меня от сидонима».

Они расцеловались, как и положено близким людям. Сестры даже всплакнули.