Все в руках твоих

"Да, когда-нибудь Ло должен был сделать выбор, но почему  заинтересовался этой размалеванной, глупой девкой? Почему заметил не самую лучшую, чистую, скромную, искреннюю, а эту разряженную дрянь?".

Стоило только Ивае увидеть, как выскочка идет по улице, не замечая никого вокруг, почувствовать противный, сладкий, навязчивый цветочный запах, тянущийся за той шлейфом, сразу возненавидела ее. Люди шептались вслед, но гордячка несла себя, не обращая ни на кого внимания, словно все вокруг были  не достойны внимания.

Сестра была уверена, что такие самонадеянные, спесивые девицы глупы и не интересны. Ей захотелось убедиться, что такие, как эта, вызывают у Долона лишь раздражение, и она указала на нее, ожидая от него привычной брезгливой усмешки. А вместо этого Ло посмотрел так, что у Иваи кольнуло в груди.

«Зачем мне сила, ловкость, если мужчин больше привлекает лживая, разноцветная мишура? Даже Долон, которого нельзя обмануть, клюнул на яркую глупую птичку! Почему Ло никогда так не смотрел ни на меня, ни на одну из сестер?» – и стоя там, среди смеющейся толпы, Ивая впервые почувствовала себя одинокой, не складной неудачницей. Ей захотелось разрыдаться от обиды и жалости к себе.

Когда лгунья смотрела на танцовщицу и презрительно усмехнулась, Ивая еле сдержала себя, чтобы не ударить, не сбить с ее лица спесь и себялюбие. Она еще никогда ничего так страстно не желала, как того, чтобы надменная птичка опозорилась! Ей было стыдно за свои грязные, ревнивые мысли, но, она не могла удержаться. Если бы только Долон почувствовал, хотя бы малую часть ее ненависти, перестал бы ее уважать.

Когда толпа заорала «Да!», она предвкушала разочарование Долона. Гордячка испугалась, хотела сбежать, но толпа не выпускала из круга. Ива возликовала. Однако, когда заиграла музыка, увидела, как лгунья плавно, искушающе провела руками по длинным косам, посмотрела из-под ресниц, внутри что-то оборвалось.

Она шагнула назад, чтобы уйти, но Ло стоял, как вкопанный, и продолжал смотреть. С каждым лживым движением грязной девки, Ивая чувствовала, как Долону она нравится больше и больше. Не нужно было быть мужчиной, чтобы понять, какие грязные, постыдные чувства будила развратница. Ей было мало толпы, всех наблюдающих за танцем, она забирала Ло! Толпа от удовольствия и восхищения кричала, требуя продолжения, но дряни было мало. Уходя, птичка, как чувствовала, что с ними происходит, и, чтобы еще больше унизить, показала язык, указывая ей и Пене место.

Они приехали сюда, чтобы поймать заговорщика, но тогда, в том переулке Ивая впервые сожалела, что ей пришлось остановить врага. Она стояла в смятении, пытаясь, не поддаться соблазну позволить непроглядному добрался до лгуньи и спасти брата от ее изворотливости и обмана. Но трусливая дрянь заорала так, что люди бросились на ее вопль, даже Долон.

Сейчас, осознавая степень своего падения, Ивае было стыдно. Она чувствовала себя никчемной неудачницей, предавшей свою семью только потому, что ее ловкость и сила не могли заменить яркости и красоты.

"Если бы я не медлила, он был бы уже пойман. Долон, наверно, понял». – подумала она в отчаянии.

Умыв лицо и собрав волосы в хвост, сестра спустилась в зал. В самом дальнем углу, за большим деревянным столом, сидел Ло. В ранний час люди отсыпались, поэтому внизу было тихо, пустынно. Толстая, бочкообразная хозяйка крутилась около него и многообещающе улыбалась, покачивая огромной грудью. Когда Ивая села за стол, расстроенная женщина брезгливо ухмыльнулась и отошла.

- Видела бы она твои татуировки, обходила бы стороной, как заразного.

- Спасибо Пене, удалось скрыть. Зато так весело. – раздраженно усмехнулся он. - Ешь, пока горячее. Она думала, что для меня, расстаралась. – брат хитро улыбнулся, ожидая, когда Иви обрадуется.

Перед ней стояло рыбное сипади, но оно не лезло в горло. Ло хотел порадовать ее, а она сейчас ненавидела и себя, и его, и несчастное сипади.

- Прости. – прошептала она, не смея поднять глаз.

- Не стоит. Я понимаю. – просто ответил он, и Ивая разрыдалась.

Когда к ним присоединилась Пена, заметила красные глаза сестры и недовольно посмотрела на Долона.

«Обидел?» - читалось в ее серьезных, умных глазах, которые стали колкими и настороженными.

Ощутив поддержку сестры, Иви стало легче. Сестры трогательно улыбнулись друг другу. Ло, заметив, что их отпустило, обрадовался и тоже повеселел. Все снова почувствовали, что они большая дружная семья, которая понимает, поддерживает и прощает.

Глава 41

Ло спал плохо. Наверно, впервые он испытывал чувство ревности. Всю ночь, вертясь  в кровати, пытался понять, что произошло, от чего Тамаа так изменилась. Когда уезжал, она была робкой, хрупкой, такой беззащитной, что ему хотелось за нее заступиться. И вот он вернулся и увидел настолько неприличный танец, что кровь приливала не только к пылающим от злости щекам.