Все в руках твоих

Веки опускались, склеивались, отказывались слушаться. Она почти заснула, но сквозь сон, все же, услышала, как Хрюша застонал. Попыталась встрепенуться и не смогла. Из последних сил, едва приоткрыла глаза и увидела, как мерцание медальонов слилось в одной точке, и из нее вниз опустился луч ослепляющего света, который коснулся хрюшиного тела…

Когда Тамара проснулась, поняла, что у себя в комнате. Рядом всхлипывала Чиа.

- Ты чего? – испугалась Тамара. – Что-то с тапусом?!

- Да что с ним случится! – ответила она, вытирая слезы. - Брат сказал, что ты тоже поедешь с ним!

- Куда?!

- Туда, где братья водятся…

Ошарашенная Тома прижала руки к груди, не понимая, как реагировать на услышанную новость.

«Почему должна ехать? Неужели догадались или узнали как-то? И что теперь меня ждет?" – мысли вихрем крутились в голове. От страха перед глазами потемнело, ладони вспотели, нос зачесался. И снова единственный, кто мог дать ответ, был Брат.

Однако прежде чем бежать сломя голову, Тамара поспешила вниз, проведать питомца.

Когда зашла в загон и увидела, как зверь сиротливо лежит в тихом полумраке на полосатом ковре, набитом соломой, от жалости совсем расклеилась. Он ужасно ей обрадовался, как и она ему, и попытался встать, но не мог. Падая на бок, Хрюша недоуменно  хлопал глазами.

- Маленький толстячок, ты поправишься! И все будет хорошо! -  от ласковых слов карие глазки ожили, и в них снова появились те самые искорки вредности, но, все же, чувствовалось, что он был обессиленный и дрожал, не смотря на теплый воздух. На измученном звере, серая шерсть казалась грязной и засаленной.

- Хрюшенька, я так рада, что ты живой! Как ты меня напугал! Обещай, больше ничего не тырить у братьев, ладно?» - просила Тома сквозь слезы радости. Зверь шумно выдохнул, словно соглашаясь, что красть у этих черноплащих было несусветной глупостью. – Полежи немного, сбегаю за одеялом и чем-нибудь вкусным. Жди и не вздумай умирать! - он издал вредный рык, намекавший, что она не дождется свободы от него.

- Вот и славненько, Хрюшик.

Из-за охватившего беспокойства и нервозности она не могла спокойно сидеть и просто гладить. Необходимо было срочно узнать, в чем причина  грядущей поездки. Если бы Долон остался с ней а Туазе, она была бы счастлива, но ехать неизвестно куда, совершенно одинокой… Что-то тут не в порядке!

- Хрюшенька, не сердись, но мне нужно сбегать, и все узнать. Мне велено ехать с ними, а я боюсь! – заметив, как испугался зверь, нежно почесала толстый бок. – Мне тоже страшно. Давай бояться вместе.

Укрыв его старой подстилкой и пообещав долго не задерживаться, забралась по веревке наверх и убежала. Спуск под горку был легким, поэтому совсем скоро оказалась на месте, в тени деревьев у входа в грот.

«Да, дивный сад, который описывала Та в период цветения желтыми, фиолетовыми и красными цветами, мне так и не суждено будет увидеть!» - ей стало себя жалко. От тревоги задрожали ноги, но набравшись сил, осторожно отодвинула занавесу и вошла внутрь.

На встречу беззвучно выплыла служка. Ее серое простое платье сливалось с землистым лицом, лишенным любых эмоций, и почти прозрачными серыми глазами. Эта ее серость, непроницаемость и холодность не нравились Томке и тревожили.

- Что ты хотела? – спросила женщина тихим, бесцветным голосом.

- Мне нужен Брат Долон.

- Его здесь нет.

- А где его можно найти?

- Мы не в праве рассказывать об этом.

Стучаться в эти ворота было бессмысленно. Казалось, что у говорившей не было эмоций, и она не понимала душевных порывов других. Если бы даже Томка встала на колени, женщине не было бы до ее печали никаких чувств.

 Расстроенная Тамара поплелась наверх за одеялом. Подниматься в гору по пеклу было тяжело, да еще и от страха билось сердце. Чтобы немного отдышаться и успокоиться, остановилась и прислонилась к перилам. В чистом, голубом, безмятежном небе парили вольные птицы, широко раскинув широкие крылья. Было красиво. Тома любовалась ими и еле сдерживалась, чтобы охватившее отчаяние не переросло в панику. От безысходности она начала молиться всем богам, которых знала, и видимо, за что-то ей зачлось, потому что краем глаза заметила, как несколькими этажами выше, шли две ненавистные сестрицы и радовались жизни, поедая фрукты. Огрызки за ненадобностью они осторожно скидывали вниз…

«Вот, су..чки! Где не появятся, там нагадят!» - захотелось подкрасться к ним незаметно сзади и рявкнуть, что свиничать не хорошо, однако злость сменилась на радость, когда поняла, что сестры могут привести к тому месту, где они остановились.

«Как он говорил: семья? Ну-ну.» - Томка побежала за ними, стараясь не упустить из виду и не приближаться слишком близко. Красться тайком было унизительно, но зато появился шанс. Однако шли сестры медленно, болтая и наслаждаясь жизнь, и Томе пришлось минут двадцать незаметно следить.

«Надеюсь, что они не пойдут по торговым рядам?» - бегать за ними по всему городу, пока Хрюша страдает один, ей не хотелось.