Все в сад!

Приходилось сидеть, уставившись в одну точку и лихорадочно прокручивать в памяти фрагменты допроса, чтобы проверить, а правильно ли всё сказала. Однако это оказалось занятием безнадёжным. От волнения Маша не запомнила добрую половину из того, о чём говорила. Это было плохо. Если спросят о чём-то вот таком «незапомненом» ещё раз, существовал риск ответить как-то по-другому. И тем самым вызвать дополнительные подозрения.

Сколько она так просидела — полчаса час или два, девушка сказать не могла. Долго.

Наконец позади послышался лёгкий скрип открываемой двери, и мимо неё к своему месту просеменил дознаватель. Когда он проходил рядом, Маша уловила аромат вина и запах… Пожалуй, жареного мяса.

«Эх, теперь он подкрепился и может ещё полдня продолжать в том же духе», — тоскливо подумала девушка, пытаясь унять бурчание в голодном желудке.

В самом деле, вольготно рассевшийся в своём кресле человечек выглядел заметно повеселевшим. Однако оказалось, что доволен он вовсе не тем, что может продолжать мучить вопросами свою юную собеседницу.

Прокашлявшись, дознаватель объявил:

— По результатам предварительного расследования вы и ваш жених признаётесь потерпевшими от рук нелюдей. Исходя из этого, вы можете требовать через суд долю имущества ваших обидчиков. Кстати, суд состоится завтра утром. На нём вы выступаете в качестве свидетелей. Сразу скажу — такие процессы у нас долго не длятся. Утром начало, к обеду — обвинительный приговор, вечером — казнь. После казни — праздничный фейерверк, — дознаватель усмехнулся. — Так что свои требования по имуществу заявляйте прямо с утра. Сейчас вы освобождаетесь из-под стражи, но до окончания суда покидать город вам запрещено. Ночь можете провести в гостинице «Золотой Лев». Её содержит мой родственник. Передайте ему эту записку, — человечек нацарапал несколько слов на клочке бумаги, после чего протянул его Маше, — и он предоставит вам номер и покормит бесплатно. Так как все найденные при вас ценности конфискованы до решения суда. Всё. Не смею вас больше задерживать, — дознаватель поднялся со своего места. — Конвой! Проведите девушку до выхода!

С табуретки Маша поднялась не сразу. Какое-то время ушло на осмысление того, что она только что услышала. Нет, она, конечно, приложила все усилия, чтобы допрос закончился подобным образом. Но по мере пребывания в этом неуютном кабинете надежда, что её вдохновенному вранью поверят, причём вот так вот быстро, постепенно таяла. Таяла… Таяла… И вот, когда она испарилась уже практически полностью, свершилось чудо!

— Я… Могу идти? — неуверенно переспросила Маша, опасаясь, что что-то не так поняла.

— Идите… — отмахнулся дознаватель, который к этому времени на подследственную уже не смотрел. Он был поглощён складыванием в извлёчённую из ящика стола папку накопившиеся за время допроса бумаги.

Девушка оглянулась. За спиной у настежь раскрытой двери нетерпеливо переминался с ноги на ногу необъятный охранник.

Маша медленно поднялась с табуретки, постояла пару секунд неподвижно и на негнущихся ногах поковыляла к выходу. Почти дойдя до двери, остановилась, обернулась, и, запинаясь, скороговоркой протараторила:

— До свидания.

Дознаватель, не поднимая головы, молча кивнул, продолжая возиться с бумагами.

Конвойный за спиной девушки молча положил свою лапищу ей на плечо, отчего она, присев, чуть не плюхнулась на не очень чистый пол, и резко развернул её к двери.

— Вперёд!

Снова потянулся кажущийся бесконечным лабиринт из коридоров и лестниц. Маша шагала, повинуясь командам топающего позади охранника, от которого так и разило чесноком. «Хоть не перегаром» — успокаивала себя девушка, вспомнив, как когда-то давно, ещё на Земле, ехала утром в час пик в автобусе, а сзади стоял тип такой же комплекции, как у этого борова. И, постоянно икая, распространял вокруг себя такой, гм, аромат, что Маша уж думала, что живой до своей остановки не доедет. И, главное, отойти в сторону никакой возможности…

От нахлынувших воспоминаний её передёрнуло. Нет уж, сейчас ситуация намного лучше. Тем более, что впереди ожидает свобода. Свобода… Как, оказывается, это много. Кто бы мог подумать…

Наконец-то за очередным поворотом оказалась закрытая на замок окованная железом дверь.

— Стоять! — послышался позади окрик охранника.

— Стою, — буркнула Маша. И уже тише добавила. — А то бы я прошла сквозь закрытую дверь.

Конвоир протиснулся к двери, чуть не расплющив девушку. Щёлкнул замок, и тяжёлое полотно отворилось, открывая путь…

Нет, пока ещё не к свободе. Просто в очередную комнату. Посреди которой стоял Витя. Видок у него был… Скажем так, ошарашенный.

Маша взвизгнула и с порога кинулась парню на шею. Не потому, что так полагалось по «легенде», а просто от радости. Витя тут же был расцелован и засыпан вопросами типа «ты как?», «всё в порядке?», «нас отпускают, ты знаешь?».

Вопросы сыпались с такой частотой, что отвечать на них обалдевшему от налетевшего на него вихря в девичьем обличье парню было просто невозможно. Ибо он просто не успевал вымолвить и слова.