Все в саду

То есть Летним театром завершалась территория культуры и всяческих развлечений, и далее громоздились и курчавились загадочные многоярусные кущи Нескучного сада, очарование которого я ощутила чрезвычайно рано благодаря любимой книжке “Девочка Лида”. Не раз перечитанная папой-мальчи-ком и тетушкой-девочкой, а также кузинами их и кузенами “Девочка Лида” явилась прямиком из детства бабушки и ее многочисленных сестер – такая вот эстафета, а может, и анфилада памяти… Растрепанная, распавшаяся на пожелтевшие странички и иллюстрированная гравюрками с любовными изображениями детей разного возраста, их нянек и гувернанток, уютная эта книжечка повествовала неспешно и обстоятельно о быте большой московской семьи, снявшей дачу в усадьбе Нескучное. Бесконечные тщательные сборы, долгое путешествие, летние приключения, детские обиды, пикник на Воробьевых горах описаны так подробно, так достоверно и так тепло, как можно написать один единственный раз в жизни и только о своем собственном детстве.

В конце шестидесятых годов позапрошлого века книжку написала юная девушка, но уже начинающая писательница Лида Королева, придумавшая себе псевдоним Нелидова (Лидия Нелидова— и правда звучит эффектно), и вышло так, что Нескучным садом я очаровалась прежде, чем идентифицировала эту местность. Нынче “Девочка Лида” притаилась где-то среди книжных и бумажных завалов в глубинах нашего дома и пока не отыскивается, а жаль, ведь я и сегодня смотрю на Нескучный сад Лидиными глазами – вот что такое сила хорошего печатного слова! И иногда даже чудится, будто и сама я прожила одно из лучших лет своего детства на даче в Нескучном… а может, так оно и было на самом деле…

Бывает, что я отправляюсь в глубь Нескучного сада поздороваться со знакомыми деревьями (у каждого из них своя долгая история и непростая биография), брожу по аллеям или карабкаюсь на невысокие холмы – есть разные варианты времяпрепровождения, но обязательна прогулка по набережной, не отменимая потому, что это наш семейный маршрут, теперь уж едва ли не мемориальный. Память о маленьких путешествиях, случавшихся в одиночестве и в компаниях, в разном настроении и в разных жизненных обстоятельствах, во всех без исключения возрастах, временах и эпохах зафиксирована в бабушкиных пастелях, на этюдах отца и даже в моих ученических акварелях (художественная наша школа проходила летнюю практику в тех же краях). Этот недлинный прогулочный маршрут в каком-то смысле загадочен. Ничтожный отрезок времени (если бодрым шагом, всего-то час с копейками) кажется бесконечным и наполняет организм смыслом, содержанием и пользой, которых хватило бы на полноценную загородную прогулку. Допускаю, что это только мое, сугубо личное ощущение, однако оно неизменно на протяжении многих десятилетий.

Есть мнение, что большое и прекрасное лучше видится на расстоянии и будто бы лицом к лицу лица не увидать, поэтому ни в коем случае не следует пренебрегать видом Нескучного сада, открывающимся с противоположного берега Москва-реки. Особенно ранней весной, поздней осенью и в зимнее время года.

По контрасту с монохромной застройкой Фрунзенской набережной, скучноватыми жилыми домами и зданиями военного ведомства, Нескучный сад видится истинной жемчужиной, каковой он, без сомнения, и является. В ансамбле с небесами, простирающимися над массивом Нескучного и во все времена года не обделяющими москвичей, как и всех прочих жителей планеты Земля, феерическими представлениями, сад, украшенный Александринским дворцом, отражается в водах Москва-реки, вместе с нею течет, дробится, колышется, кажется бескрайним и безбрежным, а вовсе не втиснутым в жесткие городские рамки. Я завидую местным жителям, тем, чьи окна обращены к реке. Им живется не скучно, ведь они любуются Нескучным садом на рассвете, на закате и под звездным небом, сквозь дождевую завесу, туман и морозную дымку, и я почти уверена, что зрелище это им не приелось, во всяком случае тем из них, кто не чужд прекрасного…

Детский сад Евгений Водолазкин

Названием учреждения мы обязаны немецкому педагогу Фридриху Вильгельму Августу Фрёбелю, но первый детский сад задолго до него организовал Роберт Оуэн. Это был тот Роберт Оуэн, которого старшее поколение помнит по принудительному изучению научного коммунизма. Даже те, кто справедливо называл коммунизм антинаучным, знали, что именно у Оуэна Маркс позаимствовал какие-то глупости, которые легли в основу коммунистической теории.

Так что, подобно другому неисправимому мечтателю, основатель детского сада может быть определен как тот самый Оуэн.

Попав в детский сад лет около трех, я, признаюсь, ничего не знал ни о Фрёбеле, ни об Оуэне, но сама идея собирать население на закрытой территории уже тогда вызывала мое отторжение. Лагеря – пионерские и другие, разного рода военные сборы – всё это не рождало в душе моей радости. Еще меньше мне нравился коллективный труд – начиная с изготовления снежной бабы и оканчивая взрослыми масштабными задачами.