Все в твоих руках

Оказалось, что другой дежурной фразой у него была: «Битому неймется», когда партнер после подсада начинал опять торговаться. Иногда, шутки ради, заменял «неймется» на «не мнется». Он осторожничал, на прикуп не надеялся — брал игру только будучи уверенным на все сто.

Дамочки явно подыгрывали друг другу. Они не перемигивались, нет, и никаких тайных знаков, вроде бы, не применяли, но играли так, будто каждая видела карты партнерши. Когда они вистовали вдвоем против Севы, тому приходилось туго, а на распасах — и говорить нечего. Гора у Севы росла и росла, а карта все не шла. «Карта не лошадь…», — утешал Николай, сдавая.

— Девять пик, — объявила игру Ирма.

— Вист, — отозвался вчерашний студент.

Ход был «хозяйский». Ирма зашла с козыря. Сева и Алевтина «легли».

— Только попы и студенты вистуют на девятерной, не имея взяток в трех мастях! — процитировала Ирма, раскрывая карты. У нее получалось десять взяток — «заложилась» на третью даму в бубях, а у Севы дама была «дурой» — одна.

Партнерши рассмеялись злым, как показалось Севе, и ехидным смешком.

У-у, ведьмы! Объегорили мальчонку. Впрочем, если честно, сам виноват — зачем полез вистовать!?

У Севы гора достигла размеров Эвереста. И хоть не корову, как говориться, продувал, а обидно. Ни кто, ясное дело, проигрывать не любит, но для мужчины просто оскорбительно, когда обыгрывает его женщина.

«Прорвусь, — решил для себя Сева. — Не может быть, чтобы, хоть раз, не пришла хорошая карта».

У него была серия несыгранных бомб, а времени оставалось в обрез. Желая быстрее добраться до тройной, Всеволод «спалил» одинарную и двойную бомбы «шестериками» и ждал, теперь, «момента истины». Дамочки все чаще поглядывали на часы: был договор, что в двенадцать пойдет последний круг.

— Лови удачу — последние сдачи! — объявил Николай. Приемник в соседней комнате пропиликал полночь.

Николай сдавал первым, с него и начался «круг почета». У Севы мизерилось: две масти «чистые», в трефах девятка, и нет, совсем, червей. Эх, кабы знать, что в прикупе! Сева колебался, прикидывая и так и эдак. Опасно, тем более на «тройной»: можно на «паровоз» нарваться, тогда — финансовая катастрофа; с другой стороны, шанса отыграться больше не будет. Как там говорится? «Отец сына лупил не за то, что играл, а за то, что отыгрывался»…

— Эй! Больше часа не думать! — поторопила Алевтина.

— Да, подождите вы! — Сева никак не мог решиться.

— Давай, уже, рожай ежа, — усмехнулся Николай. — Не боись! Бог не выдаст — свинья не съест.

— Мизер, — объявил Всеволод. Как со скалы прыгнул.

— Ну, наконец-то! — Николай открыл прикуп. — Годится?

Сева едва не заматерился: пришли две старших червы! Положение стало аховым, почти безнадежным. Оставалось лишь уповать на то, что партнерши не угадают его снос; очень слабая, надо сказать, надежда. Снести обе червы, оставив девятку, было самоочевидным решением. Сева так и хотел поступить, но в последний миг передумал — вместе с дамой червей сбросил девятку треф.

— Ну, Севочка, — с явным злорадством произнесла Алевтина, раскрывая карты.

— Ты попал! — поддержала ее Ирма.

Всеволод изобразил на лице какую-то идиотскую ухмылку: так ему легче было контролировать свои эмоции. Да разве их проведешь, ведьм этих!? Все карты насквозь видят, не иначе. И зачем только связался с ними!?

Партнерши быстренько разыграли «не ловленную» карту, на руках осталось по пяти штук. Наступил кульминационный момент. Сева продолжал улыбаться, но внутри сжался в комок: пан или пропал.

— Ну, что, трефу ловим? — спросила Алевтина Ирму.

— Это слишком просто… А Севочка у нас хи-и-трый, верно? — хохотнула ведьмочка.

Убить ее готов был Всеволод.

— Да-а!?.. М-м. Тогда все может быть… Значит он оставил черву.

Невероятным усилием воли Сева не дал ухмылке сойти с лица.

Алевтина взяла двумя пальчиками свою семерку червей, повернулась к Ирме:

— Так?

Ирма вдруг качнула, отрицательно, головой.

— Нет?.. Как знаешь. — Алевтина положила карту на место. Зашла с треф.

Сева шумно выдохнул и мысленно перекрестился. Пронесло! Раскрыл карты.

— Ну, вы даете! — буркнул Николай. — Сто процентов — «ловленный» был мизер!

Дамочки не выглядели расстроенными, наоборот, похоже, остались довольны, что все так мирно разрешилось. Сева списал, не скрывая радости, восемьсот очков с горы и сразу вышел в плюс. Пулю закончили, практически, по нулям.

— Повезло тебе, Сева! — проворковала Ирма, складывая карты.

— Значит — в любви не повезет, — хохотнул Всеволод.

— Не везет в картах — в любовь и не суйся, — выдала свою формулу известной поговорки Алевтина, и так посмотрела на молодого человека, что у него перехватило дыхание. Гремучей смесью откровенного вожделения и соблазнительной фривольности был наполнен ее взгляд; так смотрят, наверное, самки на своих избранников во время брачных игр.

Сева вышел на крыльцо, закурил. Эмоции переполняли парня. Алкоголь еще не выветрился из головы, но сильнее водки пьянила неожиданно удачная концовка игры и, главное, взгляд, которым одарила его Алевтина.