Все вечеринки завтрашнего дня

— Это то, чего я хочу, — сказала она. — Мы собираемся проникнуть в суть харвудовского замысла. Помешать ему. И изменить все, — она улыбнулась Райделлу, и Шеветта почувствовала укол ревности.

Но тут же услышала приближающийся шум, рев и вой надрывающегося электрического двигателя. Раздался грохот металла, и Фонтейн отпрыгнул от двери. Трехколесный вездеход, лязгнув, остановился снаружи; Тесса сидела позади мальчишки с круглой, словно луна, физиономией, в черной сетчатой кепочке, надетой задом наперед, и черной футболке. На Тессе были видеоочки, на обеих руках красовались контрольные перчатки. Она стянула очки и откинула волосы со лба.

— Шеветта, быстро!

— Слезь-ка с трака, дорогуша, — сказал круглолицый мальчишка. — Здесь хрен развернешься.

Тесса спрыгнула с вездехода и вошла в лавку, глядя вверх на «Маленькую Игрушку Бога».

— Звук почему-то не записывается, — сказала она.

Мальчишка стукнул кулаком по двигателям, вмонтированным во втулки задних колес вездехода, и дал задний ход. Трак, накренясь, подался по кривой назад и снова вперед, развернувшись в сторону Сан-Франциско.

— Скорее, дорогуша! — сказал мальчишка.

— Две камеры снимают пожар, — сказала Тесса. — Этот отстойник горит.

— Пора сваливать, — сказал Райделл, положив руку на плечо Шеветты. — Мистер Фонтейн, не желаете прокатиться на этой штуке с Шеветтой?

— Никуда я не собираюсь, сынок, — ответил Фонтейн.

— На мосту пожар, мистер Фонтейн.

— Я здесь живу.

— Райделл, пошли, — сказала Шеветта, схватив его за брючный ремень.

Тесса залезла обратно на сиденье позади водителя в сетчатой кепочке и снова надела видеоочки.

— Господи Иисусе, — сказала Тесса. — Глазам не верю! Вот это ракурсы!

Шеветта вытащила Райделла за дверь и вскарабкалась на вездеход сзади (там было что-то вроде коляски), оставив место для Райделла.

— Стойте, — сказал Райделл. — Мы не можем просто так их оставить…

— Мы?! Приятель, ты никуда не едешь… — но тут круглолицый мальчишка заметил чейн-ган и заткнулся.

— Езжайте, — сказал Фонтейн. Он стоял теперь в дверях, обнимая одной рукой мальчика за плечи, который недавно был в шлеме, глаза парнишки смотрели на Райделла с равнодушием зверька. — Езжайте. У нас все будет в порядке.

— Мне очень жаль, — сказал Райделл. — Жаль, что так вышло с лавкой…

— Задницу твою будет жаль, если ты сейчас не уедешь.

Шеветта услышала, как со стороны Сан-Франциско завопила какая-то женщина, и изо всех сил дернула Райделла за ремень, так что от ширинки его «хаки» отлетела пуговица. Он забрался в «коляску», сел напротив Шеветты, одной рукой держась за сиденье, другой крепко держа чейн-ган.

Последнее, что видела Шеветта, это была светящаяся девушка, которая говорила что-то человеку по имени Конрад. Потом «сетчатый» врубил двигатели, и вездеход рванул в сторону города.

— До свидания, Фонтейн! — прокричала Шеветта, но ей показалось, что он ее не услышал.

Ей вспомнилась ночь, когда загорелись холмы над кондоминиумом, вспомнилось, как в темных кустах вокруг дома проснулись птицы, чуя огонь. Их пронзительные голоса.

Сейчас, сквозь грубо сколоченный фанерный навес над головой, она чувствует утробный рокот большого пожара.

60 КРЫСЫ ВСЕ ЗНАЮТ

Фонтейн понимает, что мост и вправду горит, когда, выглянув наружу, видит крысу, бегущую в сторону Окленда. Потом вторую. И третью. Крысы все знают, а «мостовые» крысы считаются самыми знающими — да и как им такими не стать, когда на них постоянно охотятся дикие «мостовые» коты и многочисленные не менее дикие дети, вооруженные рогатками, сделанными из авиационного алюминия и хирургических резиновых трубок. Эти «мостовые» рогатки убийственны не только для крыс; их владельцы любят использовать шарики плотной влажной глины — военная хитрость, пришедшая из Средневековья, ее со счетов не скинешь.

Фонтейн смотрит, как мимо несутся крысы, и тяжко вздыхает. В лавке у него где-то спрятан пожарный топор, трофей с буксира, затонувшего в 2003 году в Китайской бухте, а также огнетушитель, но он не думает, что от них будет какой-нибудь толк, хотя прорубить топором в стене дыру и выпрыгнуть прямо в бухту — это тоже вариант. Интересно, вправду ли там полно акул, как думают здешние дети. Он доподлинно знает, что в бухте водятся рыбы, мутировавшие из-за оксидов, которые образуются от соленой воды на пирсах у кабельных башен.

Но Фонтейн пережил многочисленные катастрофы — и общественные и личные, — и в нем теперь живет вера, которая не полагается на случай или надежду, что все в конце концов будет хорошо. И уж во всяком случае, всегда есть силы, с которыми никто не способен бороться, а если кто и способен, то уж точно не Фонтейн.