Все ведьмы делают это!

Из гостиной доносился негромкий говор. Маша и Даша что-то увлеченно рассказывали, но голоса их звучали, словно во сне — стеклянно и неестественно. А потом зазвучал другой голос, и от этого счастливую беспечность Авдея мгновенно смыло холодной волной ужаса, как прорвавшаяся сквозь плотину река сносит детский бумажный кораблик.

Авдей, стараясь не дышать и уж тем более не топать ногами, скользнул по стене и замер у полуоткрытой двери гостиной так, чтобы оставаться незамеченным для тех, кто там сидит, и при этом услышать, о чем идет разговор.

— Вы правду говорите, что наша мама ведьма? А откуда вы это знаете?

— Дяденька, если бы наша мама была ведьмой, она бы делала пальцами вот так — щелк — и у нас была бы куча игрушек и живая лошадка, и Ромка Федин не насовал бы мне песку за шиворот…

— Дяденька, а ведьмы — злые?! Но ведь наша мама не злая…

— Милые дети, — заговорил полночный гость, и Авдей опять похолодел. — То, что я вам сказал, — истинная правда. Ваша мама — ведьма, но вы не должны ее бояться или стыдиться ее призвания. Ведь ваша мама умеет такое, что не способны сделать лучшие маги мира.

— Почему же она от нас это скрывала?! — Марья, как всегда, сурова и прагматична.

— Потому, что среди ведьм принято сообщать такие сведения своим деткам лишь тогда, когда те достигнут совершеннолетия. Но в случае с вашей мамой обстоятельства изменились. Видите ли… Ваша мама сейчас…

— Пожалуйста, не говорите нам, что она гостит у подруги. В это мы уже не верим.

— Ваша мама допустила одну малюсенькую ошибку в заклинаниях и превратилась…

— В лягушку? — испуганный голос Дарьи.

— В «Мисс Вселенная»? — это Марья.

— Нет. В дракона.

— Ой!

— Класс!

Авдей стиснул зубы. Вся система секретности, возведенная вокруг Викиной профессии ради блага и психического спокойствия подрастающих дочерей, рушилась в одночасье усилиями некоего незнакомца, от одного звука голоса которого почему-то хотелось немедленно натереться чесноком и увешаться серебряными цепями.

«Где же теща? — отчаянно принялся размышлять Авдей. — Мертва? Без сознания? Кто он такой, как проник в дом? Почему здесь все так странно? Уж не тот ли это, кто охотится в ночи…»

— Авдей Игоревич, — донесся из гостиной исполненный холодной вежливости голос, — полноте стоять в коридоре и терзаться догадками. Что ж вы не заходите? Мне, как гостю, право, неловко.

Авдей шагнул в гостиную, словно под гипнозом. В голове его вдруг зазвучал тонкий неживой голос, напевающий что-то вроде: «О вампирах много песен сложено. Я спою тебе, спою еще одну». Он огляделся.

В гостиной действительно горело множество свечей, но воздух был холодным и безжизненным. А на диване, элегантно положив ногу на ногу, в окружении Машки и Дашки сидел самый настоящий вампир. Завидев Авдея, он встал и неуловимо переместился, оказавшись прямо рядом с писателем.

— Успокою вас сразу относительно почтеннейшей Татьяны Алексеевны, — сказал он, чуть обнажая матово блеснувшие клыки. — С нею все в порядке. Просто она на кухне, готовит овсянку для девочек. По моему совету.

— Как вы смогли пройти в дом? — мрачно спросил Авдей.

— Вы имеете в виду ту легенду, согласно которой вампир не смеет переступить порог человеческого жилища, пока не получит приглашения? К счастью, у меня несколько иная ситуация. Я имею персональный допуск в ваш дом, данный ведьмой Виккой, поскольку являюсь генеральным директором радиоканала, на котором работает ваша прелестная супруга. — С этими словами вампир протянул Авдею визитку.

— Пальцев Петр Николаевич? — прочел Авдей готическую надпись. — Что ж вы сразу не объяснили, что вы с Викиной работы. Я такое подумал…

— Понимаю вас, — худой, изможденного вида вампир мягко улыбнулся, хотя лицо его при этом оставалось подобным мраморной надгробной маске. — Вряд ли в повседневной жизни вы часто встречаетесь с детьми Тьмы.

— Папа, — подала голос Марья, — почему ты нам никогда не рассказывал про то, что мама — ведьма и дракон?

Авдей окончательно пришел в себя и сурово глянул на вампира:

— Зачем вы выдали нашу семейную тайну девочкам? Вика была противницей подобных разговоров!

Глаза вампира замерцали, как льдинки под лунным светом.

— Вы не правы, — ответил он. — От детей все равно ничего не скроешь, поверьте моему опыту. Вы думаете, мне легко было сознаться собственной жене в том, что в одну прекрасную ночь образ моей, гм-м, жизни претерпел радикальные изменения?! Благодарение Тьме, Марго оказалась понимающей женщиной, и после того, как я инициировал ее, сама сотворилаиз наших детей вампиров. А что делать? Такова жизнь. Кто художник, кто писатель, а кто вампир — и всем нужно место под этим негостеприимным небом…

— Бытовая философия… — сквозь зубы процедил писатель Белинский.

— Возможно, — мягко согласился вампир. — Однако я появился в вашем доме не для того, чтобы философствовать. Думаю, это вы поняли. Позволите мне снова присесть?

— Да. — Авдей и сам устроился в кресле, избегая вглядываться в ртутный блеск глаз ночного гостя. — Кстати, мне было бы спокойнее, если б девочки отправились спать и не присутствовали при нашем разговоре.