Все ведьмы – рыжие

Начинаю понимать выражение «Что б я так жил!». Во-первых, кровать у Стужева оказалась невероятная, хочу такую же, во-вторых, стоило проснуться, как шторы сами отдернулись, Генри принес кофе, а плазма, включившись после голосовой команды дворецкого, начала день с позитивной подборки про обаятельных котят.

– Генри, а Саня уже проснулся? – устроившись с кофе, поинтересовалась я.

Скелет, которому солнечный свет оказался не помехой, сдержанно ответил:

– Хозяин покинул дом на рассвете, но прибудет вовремя, чтобы отвезти вас в академию.

– Универ, – автоматически поправила я, теряя всяческий аппетит к кофе.

– В ваше учебное заведение, – пошел на компромисс скелет во фраке.

Переставив кофе на тумбочку, я встала, в очередной раз подумала, что синяя стужевская майка мне очень к лицу, и спросила у дворецкого:

– А мои вещи?

Скелет молча указал на край кровати, где сиротливо обретался мой рюкзак вместе с телефоном.

* * *

Из княжеских палат я смылась, несмотря на все просьбы Генри дождаться Стужева. Дожидаться не было никакого настроения. Время на часах сообщало, что сейчас восемь утра, движение на улице вещало о начале рабочего дня, а такси приехало сразу, как я прочла на воротах стужевский адрес и назвала его оператору.

А дома меня ждала неприятная неожиданность!

Стоило открыть дверь, как услышала надрывное:

– Рита!

Мама выбежала в прихожую и теперь возмущенно смотрела на меня полными слез глазами. Следом за ней появился отец, поседевший, чуть ссутулившийся и, судя по всему, не спавший всю ночь.

– П-п-привет, – пробормотала я, снимая кроссы, – а вы чего не на работе?

Мама, поправив растрепанные волосы, как делала всегда, когда нервничала, всхлипнула и попросила:

– Входящие посмотри.

Я молча достала телефон, включила – входящий был только один и то номер незнакомый. Так же молча протянула телефон маме… Трубку взял отец, быстро просмотрел, побелел, показал маме. Мама просто в шоке смотрела на монитор айфона, потом так же изумленно на меня, чтобы выдохнуть:

– Мы звонили тебе… Всю ночь практически! – Она сорвалась на крик.

Отец, поправив несвежую рубашку, видимо, он со вчера так и не переоделся, хрипло добавил:

– Вечером позвонила Катя, спросила, как ты добралась и почему не отвечаешь… – Папа отвел глаза.

За него мама сказала:

– Мы знали, что ты сидишь с Ромкой, когда Катя в ночную смену работает. – Мама тоже глаза отвела.

Нормальненько!

И тут папа добавил:

– Потом звонил Евгений Александрович, интересовался, доехала ли ты домой, и когда мы сказали, что нет, он приехал.

Мама выдохнула и, глядя на меня, едва слышно спросила:

– Риточка, что происходит? – Я не успела ответить, как она продолжила: – Ты волосы перекрасила! В доме разгром! В твоей комнате выломана дверца у шкафа, а Евгений сказал, что в квартире утром ты была не одна! Рита!

Судя по тому, что у мамы задрожал подбородок, сейчас будет истерика. Я ее последний раз такой видела, когда отец из дома уходил. Еще раз глянула на папу – бледный папа смотрел на меня, не скрывая готовности порвать всех и вся, кто меня обидел, мама едва сдерживалась. Устало вздохнув, я четко оттарабанила:

– Не пила, не кололась, в групповых извращениях не участвовала, в негрупповых тоже. Меня никто не насиловал, ни к чему не принуждал, ночевала у друга, он спал в другой комнате. А вчера утром – да, был Игнат. Он есть хотел, я отказывалась готовить ему завтрак, в результате он мне волосы покрасил, я ему голову побрила, мы с ним квиты. Потом Игнат пожарил мясо и меня заодно накормил. На этом все.

Мама молча привалилась к стенке и начала по ней медленно сползать, а папа чуть хрипло сказал:

– Евгений Александрович интересовался, что у двери делает мой ботинок с иголками и стеклом.

Вспомнила, что утром пыталась отвадить мускулистых Гарриков Поттериков с помощью рунетовской магии – не сработало.

– Это я Игнату мстила за испорченные волосы, – почти правда же.

Родители переглянулись, мама, поднявшись, спросила:

– А ночевала ты у… Игната?

– Нет, – все так же честно призналась я, – у друга яойщика.

Мама удивленно на меня посмотрела, отец побледнел, он аниме не смотрел и был не в теме в отличие от мамы, которая и спросила:

– И… что вы делали?

– Платье в стиле хендмейд, я у него была моделью, – смотрю четко в глаза, говорю совершенно спокойно.

– Яойщик? – переспросил отец.

– В смысле голубой, – объяснила мама и уже мне: – Ритулечка, а может, ты себе нормальную подругу заведешь? Девушку в смысле.

– Они не такие талантливые, – несу абсурд, но родителей, видимо, впечатляет.

– Ну да, согласна. – Мама обожала Элтона Джона. – Но, Рита, ты должна была сказать, где будешь.

И вот тогда, не скрывая обиды, я честно ответила:

– Вы никогда не интересовались, где и с кем я ночую. – Горечь скрыть не удалось, и слезы в глазах явно заблестели.

Папа опустил голову и тихо сказал:

– Прости.

– Мы просто знали, – тоже едва слышно, произнесла мама.

– Нужно было мне сказать. – Я с трудом сдерживала слезы. – Может, тогда я не чувствовала бы себя никому не нужной.