Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать

— Не говори так! — внезапно зло и резко гаркнула Шаболданская, и лицо ее заострилось, стало страшным и неприятным. — Ты знаешь, как я ненавижу этих тварей, и все равно говоришь мне такие вещи?! Я жизнь положила, чтобы сделать из тебя мага!

— Это не ты жизнь положила, а я! Я! Смотри, что ты со мной сделала! Ты в этом виновата! — глядя на мать через зеркало, истерично прокричала секретарша.

Шаболданская, глядя на дочь, неожиданно смягчилась:

— Ты же знаешь, что мы тогда торопились.

— Знаю, — сбавила обороты и седовласая. — Просто волнуюсь. — Передернула плечами. — До сих пор не могу забыть то состояние, когда в одночасье превратилась из молодой девушки в сорокалетнюю женщину, а позади стояло это призрачное страшилище и хохотало!

— Да, я стояла и хохотала… Я не могла себе позволить, чтобы мои убийцы увидели мои слезы… — потусторонний голос Черной дамы раздался прямо у меня в голове.

И если бы я не была парализована, точно бы вздрогнула и вскрикнула от неожиданности и внезапного озноба от близости призрака, который умудрился залезть мне в голову.

— …Не бойся, твоя жизнь мне не нужна, но я хочу рассказать… Кто-то должен узнать об их злодеяниях и смерти многих ведьм, которые погибли от их рук. Ты думала, что цифры на журнале — количество жертв? Нет, это количество теорий, которые они проверили, а жертв было гораздо больше… Смотри…

Перед глазами замелькали девичьи лица: улыбающиеся, испуганные, плачущие, искаженные и просящие пощады, безжизненные и исчезающие в магическом пламени… Смотреть на этот калейдоскоп было невыносимо. И когда мне уже показалось, что я не выдержу, кадр остановился и перед глазами появилась рыженькая конопатая девушка лет семнадцати. Она сидела на небольшой постилке под раскидистой деревом и, улыбаясь солнцу, хрустела сочным яблоком.

— Привет, рыжик, — к ней по тропинке шла очень худенькая, скорее даже изможденная темноволосая девушка.

— Ландерия? Что с тобой? С прошлой нашей встречи ты выглядишь еще хуже!

Рыженькая подскочила и обняла темненькую, которая тут же расплакалась на ее плече.

— Я больше так не могу! — рыдала она. — У меня больше нет сил носить этот амулет!

— Что еще за амулет? — усаживая подругу рядом с собой на постилку с участием спросила девушка.

— Мне нельзя об этом рассказывать, но я больше так не могу! Мама меня не слышит! Она хочет сделать из меня ту, кем я не являюсь, и из-за этого я умираю! — рыдала она.

— Ничего не понимаю. Ландерия… — девушка растерянно погладила подругу по голове.

Это стало последней каплей, и темненькая, сбиваясь и перескакивая с одного на другое, рассказала ей о том, что ее мать, ректор магической академии, не может позволить, чтобы кто-то узнал, что ее дочь — ведьма. Иначе ректором ей точно не быть. Поэтому она заставляет ее — Ландерию — носить амулет, который подавляет ее ведьминские силы и выдает за слабого мага. Но при этом амулет забирает ее жизненные силы, и с каждым днем она чувствует себя все хуже.

— Ландерия, выбрось этот амулет! — в ужасе вскричала рыженькая, не представляя, как можно идти против собственной природы.

— Я не могу пойти против матери, — внезапно тихо и очень серьезно произнесла темненькая. — Но если ничего не предпринять, я умру. Я чувствую: времени осталось мало.