ВСЕ включено

Щелкнула включателем электрического чайника. Для него в просторном, но заставленном текстилем магазине была выделена отдельная тумбочка с резными ножками. В ее верхнем ящике хранилась привезенная с родины чашечка Лизы и ее дамские вещи первой необходимости – косметичка, расческа и зарядка для телефона. Нижний же ящик был забит сигаретами Саши и поллитровой кружкой – подарком туристов. Туда же неуемный толстячок прятал то ли от натыканных по отелю бдительных камер, то ли от других продавцов сладости, стащенные для него из ресторана туристами. Персоналу отеля вход в ресторан для туристов был категорически воспрещен. Сотрудники Бутикового рая вместе с другими работниками отеля питались в столовой, по обилию и разнообразию еды казавшейся падчерицей рядом с шикарной мачехой. Клянчить сладости у туристов для Саши стало важной частью рабочего процесса. Сытый продавец – веселый продавец. А деньги в туризме – там, где веселье, уверял он.

Получив долгожданный, заваренный в стеклянном чайнике чай, привезенной гурманкой Лизой с родины, Седжиль довольно засопела.

– Видит Аллах, не понять мне турков, косматая. Как они могут пить ту пыль, которую варварски называют чаем?

– Если эту пыль заваривать не как мы, в пакетиках, а по всем правилам, в двойном чайнике, то она превращается в напиток богов. Ты что ли в Турции ни разу нормальный чай не пила?

– Не умничая, косматая. Странная ты. То тебе кофе сердцем на пене, то чай в кафе подавай. А мне нужна лишь крыша над головой, вся семья под ней, кусок хлеба с мясом да чтобы любимые были живы-здоровы.

– Ты поэтому носишь исключительно фирменные дорогущие вещи и золото размером с твою голову? – сквозь доброжелательность, маской накрывшую тон Лизы, не просочилось ни ноты бушующего внутри девушки раздражения.

Эта пухлощекая месхетинка5 невыносима в своей заносчивости. Как и Лиза, она оказалась одна в чужой стране, но в отличие от Лизы боялась остаться наедине со своей душой, исковерканной чередой пережитых трагедий, а потому нацепила свинцовую броню в метр толщиной, заблокировавшую всякие представления о вежливости. Именно эта тема и служила явной или скрытой причиной постоянных девичьих склок.

– Не поэтому, а потому, что мама меня рожала не за тем, чтобы я в обносках щеголяла, как некоторые, – Седжиль проигнорировала пики взгляда Лизы, отправила в рот очередной выуженный из ящика Саши ломтик дынного локума с фисташками. – В общем, отвечаю на твой вопрос. Перед открытием магазина я решила заскочить на базар, прикупить свежих фруктов для своей красоты.

Прохожу, значит, по базарной вони мимо лотка с рыбой, смотрю, продавец леща потрошит. Кровавые кишки во все стороны разлетаются, рыбья голова на асфальте жужжащими мухами облеплена. Ты лучше меня знаешь, как это бывает, у вас на кухне небось после каждой рыбалки твоего отца реки крови текли.

– Седа, я бы хотела про приключения, а не кишки услышать, – пальцы Лизы, сжимающие ручку любимой фарфоровой кружки с узором под гжель, побелели.

– Жизнь кишки и есть, косматая. Приключения она только пока ты в пеленках и с заткнутым соской ртом копошишься в кроватке. Но не об этом сейчас. Отгадай, косматая, для кого потрошили несчастного леща? Для моего любимого!

Лиза вздрогнула. История, казавшаяся угасающей, вспыхнула с новой силой, грозя сжечь дотла девичье спокойствие.

– И?

– Заметил меня, аж в лице изменился от радости. При всех обнять, конечно, не посмел – воспитанный же мужчина, – но тут же пригласил меня на обед. Говорила я тебе, косматая, он от меня без ума, просто занят на работе. Он ведь патрон, не какой-то там элеман6, как некоторые кулемы.

– И пухлозадые сувенирщицы. Где обедали? – Лиза спросила больше из вежливости, чем из любопытства, но услышанное заставило ее подпрыгнуть на стуле, опрокинув на себя содержимое кружки. – Как у него дома?! Ты с ума сошла, Седжиль?!

– Чего ты развопилась, завидущая? Включи мозги, не идти же в ресторан, если в пакете свежайшая рыба. Для тебя-то небось только отец подобное готовил. А мой любимый готов весь мир положить к моим ногам. Не будешь злить меня – приглашу на свадьбу.

– Свадьбу по залету, очевидно.

– Здрасьте, баба Настя. Дура ты, косматая! Ты можешь не верить в любовь турков и тем самым обрекать себя на одиночество, а я – другая, и в жизни у меня все будет по-другому, ясно тебе? И вообще на тебя с твоей мочалкой на голове ни один приличный мужчина даже не взглянет. А мой ненаглядный крепко сидит на крючке. Уж я-то знаю, как надо обращаться с мужчинами. Глянь, на мне сейчас нет ни одного миллиметра не целованного, но и заветного любимый пока не получил. С какой страстью он на меня накинулся! Я уверена, совсем скоро он сделает мне предложение.