Все волки Канорры (СИ)

Отличное знание военного и казначейского дела, замечательные способности прирожденного правителя делали лорда Саразина, вероятно, одним из лучших, если не лучшим командором Рыцарей Тотиса за всю историю. Вот уже семь лет орден процветал, золота хватало с лихвой, желающих стать послушником было больше, чем нужды в новых воинах и экзорцистах. Три года тому Саразин затеял грандиозное строительство мощной крепости — главного и достойного оплота Рыцарей Тотиса — и новых казарм, глядя на которые только ленивый не задавался вопросом, в какой войне он собирается использовать будущую армию. К тому же, ловко вводя в заблуждение окружающих, командор быстро завоевал благосклонность короля Гриома Килгаллена Трехглазого, короля Тифантии Ройгенона Двенадцатого, прозванного Стреловержцем, и короля Лягубля Тукумоса Третьего Корабела. Все они безоговорочно доверяли лорду Саразину и были готовы поддержать его в каждом благом начинании. Другой на его месте почивал бы на лаврах, разве что заказал бы собственную бронзовую статую, желательно конную, ибо конная статуя — это скажет вам любой ваятель — отлично скрывает недостатки и демонстрирует достоинства, даже такие, каких у модели и в помине не было. Однако лорд Саразин был в душе глубоко несчастен.

Во вселенной бессчетное множество миров,

а я еще ни одного не завоевал

Александр Македонский

Он с беспощадной ясностью понимал, как стремительно, как несправедливо быстро течет время, и сознавал, что еще немного, и ему придется уступить свое место кому-то другому, более сильному, более энергичному и, чего греха таить, более талантливому. И к этому дню он желал бы совершить нечто такое, чтобы навеки вписать свое имя в историю. Не просто в историю ордена, для этого бы с головой хватило строительства замка, но в историю Ниакроха. К сожалению, все, что случалось в мире интересного или выдающегося, случалось не с ним. Он с тоской следил за историей возвращения кассарийского некроманта, за его вначале потешной, а после величественной войной с Юлейном, Генсеном и Князем Тьмы. Он видел, как на глазах разворачивается и запечатлевается резцом памяти на мраморе времени летопись грандиозных свершений. Мало ему было для отчаяния деяний Зелга да Кассара, так еще подвиги Такангора, воина, чемпиона и полководца, терзали его широкую грудь. Он твердо верил, что не хуже, во многом равен, в чем-то даже превосходит их, но судьба распорядилась таким образом, чтобы щедрые дары достались другим, оставив ему лишь жалкие крохи.

Такангор прогремел на весь континент, как новое чесучинское чудо — лорд Саразин лазил вместе с каменщиками по только что завершенной надвратной башне. Зелг громил прославленного во многих битвах Ангуса да Галармона на равнине Приют Мертвецов — лорд Саразин слушал доклад своих рыцарей об успешном изгнании демона-воришки из ближайшего поместья. Минотавр повергал в прах величайшего из врагов рода человеческого Галеаса Генсена — лорд Саразин вручал денежную премию имени Последнего Вздоха и медаль Неистребимого Оптимизма старейшему из ныне живущих Рыцарей Тотиса, который, наконец, решил уйти на заслуженный покой. Кассариец сокрушил Князя Преисподней, его воины покрыли себя неувядающей славой, его полководец снискал известность во всем обитаемом мире — лорду Саразину оставалось разве что локти кусать от досады. Он был бы счастлив, выпади на его долю хотя бы одна такая возможность. Но слепая судьба полной горстью отсыпала величия несмышленому, юнцу, который и оценить-то толком неспособен, какой чести удостоился. А ведь у него впереди вся жизнь, и с такой удачей он вознесется выше небес. Видит ли Тотис в мудрости своей, что то, что некромант, чародей, черный маг стал триумфатором, нисколько не пошло на пользу верным и преданным его слугам. Почему же он не дал шанс вернейшему и преданнейшему, который положил годы на беспорочную службу? Или Тотис Спящий затем и призвал его, чтобы он сам нашел способ прославить орден и сделать его таким надежным оплотом Света, каким не мыслил его даже Морион Благочестивый.

Лорд Саразин тщетно искал брешь в не по чину сияющих зелговых доспехах, с каждым днем наливаясь праведным гневом. Ему нужен был всего лишь крохотный толчок, тот самый камешек — вот Мардамон бы вам объяснил, как это работает — чтобы вызвать лавину и оседлать ее. В том, что он, как никто другой, на это способен, командор ордена Рыцарей Тотиса ничуть не сомневался.

* * *

Кто это сделал, лорды?

Уильям Шекспир