Все волки Канорры

Флагерон хотел было выразительно закатить глаза, но в последний момент передумал. В довольно бесцеремонных советах устроителей Кровавой Паялпы было рациональное зерно. Судя по ставшей уже нарицательной истории Такангора Топотана, тот тоже вначале не собирался выступать на Чесучинской арене, а поглядите, что из этого вышло. Фигурально выражаясь, шел в Кассарию, а вошел в историю. Демон понимал, что ему нужно чем-то поразить дорогого Дотта, достучаться, так сказать, до сердца легкомысленного халата, а это деяние не всякому по плечу. Кто знает, может, рыцарский подвиг, совершенный во имя призрака, растопит ледок в их отношениях.

Флагерон вздохнул. В таком деликатном деле не худо бы посоветоваться с кем-то более опытным и искушенным в делах сердечных, но все вокруг были погружены — кто в себя, кто в печаль, кто в насущные проблемы.

Альгерс с Иоффой нервно пили сидр в «Расторопных телегах», потому что Ианида с Мумезой и законной супругой кассарийского старосты держали военный совет у Гописсы. Здесь же бригадный сержант Лилипупс пытался понять, сможет ли он когда-нибудь полюбить любимый коктейль всех Зверопусов «Молочно-розовый бу-гу-гу», изобретенный Фафетусом этим утром. Ответственный огурец благоговейно наблюдал за процессом, записывая подробности для доклада на внеочередном заседании Ассоциации.

Кстати, скажет наш обстоятельный читатель, а где все это время был упомянутый Зверопус Шестой категории? Чем он занимался, пока остальные скакали и прыгали по замку, ловили гухурунду, целовали спящего Узандафа и вдумчиво щупали пульс у пострадавших таксидермистов? Что ответить на это? Не было его нигде; в смысле, нигде в замке, потому что где-то он, наверняка, был. Наука ответственно заявляет нам, что если некое тело есть здесь, то его нет там, если его нет здесь, то оно есть где-то там, а уж если его нет там и нет здесь, следует объявлять это тело в розыск.

Так вот тело Зверопуса Шестой категории в неразрывном единстве с его бессмертной душой некоторое время обреталось в штаб-квартире Ассоциации, оглашая обширное помещение оной громкими и радостными криками.

Как уже прочел между строк наш проницательный читатель, стать членом Международной Ассоциации Зверопусов не так-то легко. Потому, войдя в столь тесный кружок избранных, новый член первые несколько веков только и делает, что радуется и пыжится по этому поводу. И только гораздо позже приходит понимание того, что и у этой уникальной монеты тоже две стороны. К эксклюзивным удовольствиям прилагаются эксклюзивные печали.

Нобелевская премия похожа на спасательный круг, который бросают утопающему, когда он уже выбрался на берег

Джордж Бернард Шоу

Зверопусное признание, как правило, настигает избранного на самом пике его головокружительной карьеры, когда ничего иного ему желать и не остается — он всего достиг. Не то, чтобы ему вообще больше ничего не нужно от жизни: вот, к примеру, Князь Тьмы, как мы знаем, грезил о власти за пределами Геенны Огненной, а Ответственный Секретарь Ассоциации который век подряд подавал на рассмотрение проект об учреждении половинчатых категорий — скажем, четвертой, или еще лучше — пятой с половиной; ибо тогда он мог бы претендовать на повышение по совокупности заслуг. Но все это были грезы на перспективу, а в повседневной жизни зверопусы мыкались неприкаянными, не зная, где применить свои исключительные способности и таланты, которые и сделали их членами этой могущественной организации. Дружить за пределами своего узкого круга им было не с кем — дружеские отношения возможны только между равными. Врагов у них и подавно не находилось.

Единственным стоящим развлечением представлялись поиски Первого Зверопуса — и вот он найден!

Ни по какому другому вопросу зверопусы не приходили к согласию так быстро и единодушно. Ответственный секретарь начал опрос с того, кто был под рукой — со Зверопуса Второй категории, пробывшего величайшим зверопусом современности чуть более получаса. Поскольку ситуация сложилась беспрецедентная, он спросил Зелга, не желает ли тот оспорить пальму первенства у претендента на первое место. На что Зелг, сочувственно на него поглядев, отвечал, что ни в страшном сне ни боже ты мой. И что он по-дружески советует всем прочим зверопусам никогда, ни при каких обстоятельствах ничего не оспаривать у бригадного сержанта.

Князь Тьмы в ходе аналогичного опроса живо вспомнил, сколько первородных демонов, неукротимых, гордых, всесильных созданий, ринулись в атаку на его полки при Липолесье, повинуясь единственному взмаху лилипупсовой бормотайки, и тут же отдал свой голос «за».