Все волки Канорры

Дьюхерст и Даэлис выслушали его с видимым удовольствием. В конце концов, они были еще очень молоды, если считать человеческими мерками, совершенные юнцы, и ужасно любили пошалить. Но в Преисподней шалости не поощряли. Даэлис, став полковником, мог вообще забыть о развеселых приключениях; к Дьюхерсту так строго не придирались — он не славился интеллектом, зато был знаменит на весь Ад чрезвычайной силой и свирепостью, так что теоретически мог бы позволить себе чуть больше вольностей, но ему отчаянно не хватало хорошей компании. Водиться с главными проказниками, бесами и демонами низшего ранга, не позволяло аристократическое происхождение и положение в обществе; друзей у него было немного, а лучший из них, Даэлис, только вздыхал и грустно бормотал что-то — то о завтрашнем смотре, то о сегодняшнем нагоняе. Так что идея умыкнуть тщательно охраняемые ворота показалась обоим демонам чрезвычайно остроумной и привлекательной. Посмеиваясь и переливаясь всеми цветами пламени (эксклюзивный дизайн графа Кальфона Свирепого), они отправились на задание.

* * *

Сила удара армии равна массе, помноженной на скорость

Наполеон Бонапарт

Все, кому довелось пережить атаку панцирной пехоты минотавров, считают это событие самым ярким впечатлением в своей жизни и твердо убеждены, что освежать его ни в коем случае не следует. Так, изо всех убежденных холостяков самый убежденный тот, кто успел в юности связать себя узами брака и чудом спасся.

Как верно заметил генерал Галармон, это единственная в мире тяжелая пехота, способная развить скорость атакующей конницы. Но он забыл упомянуть еще об одном ее преимуществе — невероятной маневренности. Если кавалерийскую атаку можно попытаться остановить или, во всяком случае, задержать при помощи пикинеров и копейщиков, то минотавры этого препятствия даже не заметят.

Копейщик становится на одно колено, упирает конец бесконечного копья в землю и превращается в живое укрепление. Его задача — выдержать удар и остаться на месте; его основное состояние — сосредоточенная неподвижность.

Несущиеся во весь опор кони не успевают замедлить движение и налетают на острия копий, дальнейшее понятно. Минотавр, как на катке, ловко огибает копейщика — неподвижное препятствие с длинным, тяжелым, неповоротливым и совершенно бесполезным в ближнем бою оружием — и врубается в ряды противника со скоростью и напором Бумсика, поедающего пфуйцели, не замеченные Хрюмсиком.

Меченосцы и топорники также бессильны против них — они не в состоянии остановить стремительную закованную в броню чудовищную тушу вдвое, втрое большего размера, чем они сами, да плюс вес доспехов и оружия, плюс характер, энтузиазм, рога и героические традиции. Минотавры сминают людей в первые же минуты столкновения. Единственная испытанная защита против них — крепостные стены или другие авантажные монстры.

В добрые старые времена против тяжелой пехоты минотавров традиционно выступали наездники на древнеступах, и тогда еще можно было о чем-то говорить: древнеступы отважно пинались и лягались, искусно держа минотавров на почтительном расстоянии, пока наездники в своих будочках торопливо писали прощальные записочки. После того, как древнеступы вымерли, отчаявшиеся полководцы перепробовали самые разные средства: катапульты, заградительные рвы и укрепления; гвардейские полки, куда принимали самых сильных и свирепых воинов; огров, циклопов, троллей и аздакских горных великанов. Метательные машины минотавры ломали, вводя вражескую армию в дополнительные расходы; рвы и заграждения перепрыгивали; свирепых воинов разгоняли; что касается существ нечеловеческого происхождения, и тут все было неладно. Последние, хоть и могли сравниться с минотаврами чудовищной силой и исполинскими размерами, не могли похвастаться такой же дисциплиной и профессиональными навыками. Эти существа никогда не образовывали постоянного войска и поступали в наемники чаще всего, когда заставляла нужда. На самом деле аздакские великаны куда более славились как кулинары; циклопы традиционно были отличными садоводами, архитекторами и заядлыми путешественниками-натуралистами; орки и огры предпочитали разгульный образ жизни — подчиняться кому бы то ни было претило их свободолюбивой и бесшабашной натуре. Тролли охотно копались под землей, время от времени вылезая на поверхность для участия в индивидуальных бесчинствах и конкурсах самодеятельных коллективов. И только минотавры чувствовали себя на поле брани, как пучеглазая бестия — в таверне «Пучеглазые колбаски».

В военное время войска делают только то,

что привыкли делать в мирное время

Мориц Саксонский

А потом — впереди любого войска всегда бежит его слава; это его самое страшное оружие. Не будет большим преувеличением, если мы скажем, что панцирная пехота минотавров склоняла чашу весов на поле битвы в свою пользу в тот момент, когда становилось известно, что она принимает участие в сражении.

* * *