Все возможно, детка

Дорогой Сэм.

Сегодня Найджел и Джастин опять завели разговор о финале фильма. Им, видите им, позарез нужно знать, когда я им его предоставлю. Я, как обычно, пытался отвязаться от них дежурными обещаниями сделать все в ближайшее время, но вопрос о более или менее точной дате поставил меня в тупик. Дело в том, что наш с Люси цикл подготовки к искусственному оплодотворению будет продолжаться еще несколько недель, и я все никак не могу решить для себя, имею ли я моральное право выбрать тот или иной вариант финала для художественного произведения самостоятельно, или же мне стоит дождаться реального результата, который предоставит нам судьба. В общем, я сказал начальству, что окончательный вариант финала будет готов примерно месяца через полтора. Их такой срок явно не устроил, потому что к этому времени, оказывается, съемки уже будут идти полным ходом. Совершенно для меня неожиданно на мою сторону энергично встал Эван. Он заявил, что недостающий финал — это всего лишь одна из сотни сцен, расписанных для съемок в режиссерском сценарии, и раз уж весь сюжет фильма строится на сомнениях, неизвестности, надеждах и безответных вопросах, то ему даже нравится эта ситуация, когда финал остается открытым для всех, включая автора и съемочную группу, как можно дольше. С его точки зрения, актеры будут играть свои роли более убедительно, если они сами не будут знать, чем закончится вся история, так же, как и их герои. Надо сказать, что в последнее время мое отношение к Эвану намного потеплело.

Сегодня я купил в магазине У. X. Смита четыре дневника — точь-в-точь такие же, как у Люси. Уверен, что хоть один из четырех ключей подойдет к ее тетради. Завтра, когда она будет на работе, я собираюсь вернуться домой и почитать, что она там понаписала.

Дорогая Пенни.

Вообще-то я не собиралась писать тебе сегодня вечером, но решила, что все же стоит отметить более чем странное поведение Сэма. Придя домой с работы, я сразу поняла: что-то не так. Сэм весь вечер сам не свой. Он то угрюмо молчит и искоса, я бы сказала, даже злобно поглядывает на меня, то внезапно обнаруживает несвойственную ему нежность и лезет обниматься и целоваться. Столь бурное проявление эмоций — редкое для него явление. Сегодня, можно сказать, он просто в ударе. Может, гормоны играют? Я слышала, что иногда партнеры беременных женщин настолько проникаются сочувствием, что у них начинают проявляться те же самые симптомы. Кто его знает, может, и в процессе подготовки к искусственному оплодотворению происходит то же самое?

Должна сказать, что в последнее время я и сама чувствую себя несколько странно. У меня начались приливы — это наверняка действуют уколы. Как я поняла со слов врачей, целью этих инъекций является временное подавление деятельности моей репродуктивной системы, чтобы потом обрушить на нее, подавленную, всю мощь медицинской науки. Звучит завораживающе, но и пугает не меньше. Если описать в двух словах то, что со мной сейчас делают, получается, что с помощью этих гормонов у меня хотят вызвать преждевременную менопаузу. Очень мило, правда?

Дорогой Сэм.

Вот это облом. Даже не знаю, что теперь и думать. Не зря говорят, что любители подслушивать чужие разговоры ничего хорошего для себя никогда не услышат. По крайней мере, к тем, кто читает чужие дневники, это относится в полной мере.

Итак, Люси завела себе любовника. Почти.

Я просто убит. До сих пор не могу в это поверить. Предположить, что Люси на такое способна, мне и голову не приходило.