Все время мира

Его поза – воплощение ярости, но затем он расправляет плечи и, глядя куда-то вперед, кивает головой.

– Да, Анаис, – тихо произносит он. – Все в порядке.

Мне хотелось бы поверить ему, но в глубине души я боюсь, что уже его потеряла.

25 Дезмонд

Я попробовал счастье на вкус и хочу наесться им до отвала.

Баррио Логан – это вовсе не трущобы, которые я ожидал увидеть. Я знавал районы и похуже, но, очевидно, в таких богатых городах, как Сан-Диего, подобные места кажутся воплощением разрухи.

Багажник машины Анаис забит алюминиевыми контейнерами, которые мамуля Линда подготовила с утра.

– И часто ты сюда ездишь? – спрашиваю я Анаис.

С того момента, как мы покинули пляж, она не проронила ни слова, хотя я и сам не слишком рвался поддержать разговор. Мое сердце разбито, а самооценка копошится под ногами, но эта сторона жизни Анаис, связанная с визитами в Баррио Логан, пробуждает во мне любопытство. Сторона, которая удивила меня, но подтвердила то, в чем я всегда был уверен: у Анаис мало общего с тем чванливым миром, в котором она вращается. Она выше его. Намного выше. И поэтому я никогда не смогу быть достаточно хорош для нее.

– Сюда – уже год, – отвечает она, глядя в окно.

Меня бесит эта дистанция между нами, но я не знаю, как ее сократить.

Мы проезжаем под мостом. Его опоры расписаны разноцветными, как будто бы движущимися, граффити.

– Ух ты! – восклицаю я в попытке развеять тягостную атмосферу. – Это настоящее искусство!

– Да, они очень красивые, правда? – На лице Анаис появляется еле заметная улыбка.

– Ты всегда ездила сюда только с Бри?

Я не отрываю глаз от дороги, но догадываюсь, что Анаис смотрит на меня.

– Да, еще Фейт знает, что я бываю здесь, но она слишком боится появляться здесь.

– А другие?

Ее родители не одобрили бы подобных поездок, это я уже знаю, так что Анаис понимает: я спрашиваю о Брайане.

– Остальные не знают. Они бы не поняли, – произносит Анаис.

Они бы не поняли.

Конечно! Ее парню и подобным типам будет плевать, даже если бедолаги, которым помогает Анаис, сдохнут на улице.

– Брайан думает, что иногда я перевожу деньги благотворительной организации. Это тоже правда, но, как видишь, я занимаюсь кое-чем еще.

С еще большим удивлением я качаю головой.

– Ты еще сердишься на меня? – неожиданно спрашивает она.

Я верю, что Анаис еще продолжает перебирать в голове все, что произошло на пляже, и я с такой силой вцепляюсь в руль, что костяшки моих пальцев белеют. Я так считаю, потому что тоже не прекращал думать об этом, и пришел к самому очевидному заключению: возможно, в лице меня Анаис видит еще одну возможность помочь нуждающемуся, и притяжение, которое она испытывает, так запутало ее, что она позволила себе лишнего. Совсем чуть-чуть, но я и не мог надеяться на большее. Такие, как она, даже если у них огромное сердце, все равно не открывают его типам вроде меня.

Соври, Дез. Отпусти ее!

– Нет, – спокойно отвечаю я, хотя внутри меня бушуют страсти, – я и до этого не злился на тебя, Анаис.

Жалкий лжец!

Мне нужно смириться и двигаться дальше к моим целям, но как же это сложно, черт возьми!

Когда ты привыкаешь ничего не желать, то скатываешься в апатию, которая становится твоей защитой. Действительно, еще недавно я полагал, что если мне будет безразлично все вокруг, то мне удастся избежать страданий из-за невозможности получить все, что я хотел бы иметь. С Анаис все было по-другому с первой встречи. Я желаю ее, и невозможность быть с ней изнуряет меня с каждым днем все больше.

– Поверни налево, – Анаис указывает на проулок. Ее голос звучит грустно. Очевидно, она тоже хорошо изучила меня и понимает, что я говорю неправду.

Мы могли бы и дальше обсуждать это, но, похоже, мы приехали, поэтому пока разговор закончен.

– Вот! Припаркуйся здесь. Отсюда мы пойдем пешком, – показывает Анаис. – Боб с Клайвом, скорее всего, там, в конце улицы.

Сама улица такая узкая, что автомобиль не смог бы по ней проехать, но я вижу, что она вполне чистая. Сейчас она кажется довольно-таки спокойной. Я замечаю, что она недостаточно освещается, но вокруг нет ничего подозрительного, хотя я стараюсь и не слишком глазеть по сторонам. Кроме нас на улице не видно ни души, и это может быть проблемой, но сейчас все в порядке. Обычно у меня нюх на такие вещи, учитывая, где я вырос.

Сюда выходят черные ходы нескольких магазинчиков, к кирпичным стенами прислонены переполненные мусорные контейнеры, но на асфальте нет и следа окурков и обрывков бумаги. Анаис объясняет мне, что Боб с Клайвом подметают эту улицу каждый день. Это их дом, говорит она, поэтому логично, что они следят за ним. В ее голосе нет ни капли сарказма, напротив, он звучит грустно и с сочувствием.

Мы находим Боба с Клайвом именно там, где и сказала Анаис. При виде нее бродяги светятся от радости.

Худые, заросшие бородами и в бесформенной одежде, которая явно им не по размеру, они тем не менее выглядят вполне чистыми и здоровыми.

– Принцесса, мы уже боялись, что больше тебя не увидим, – начинает говорить тот, что пониже.