Все время с тобой

В его обезумевшем взгляде, помимо ярости, сверкает что-то другое. И от этого дрожь пробегает по телу.

Я не боюсь. Испытываю лишь отвращение. Стою не шелохнувшись, пока он отпускает Брэда и направляется ко мне. Жду. Гляжу на выпирающее пузо, поношенную и испачканную травой джинсовую рубашку, грязные от земли ботинки.

– Что ты хотел сделать с моей газонокосилкой, а?

Сжимаю глаза и кулаки. Он стоит передо мной так близко, что упираюсь лицом в его обвислый живот.

– Хотел поглядеть, сумею ли завести ее.

На самом деле Брейден признался, что хотел понять, как использовать эту штуку, чтобы убить его. Да, черт побери, газонокосилкой.

Будто это было так просто!

– Для чего?

– Не знаю, – слегка дрожу, – хотел поглядеть, сумею ли удержать ее в руках.

Ловлю на себе испуганный взгляд Брэда. Он трясет головой и готов защитить меня, но едва уловимым кивком головы сообщаю, чтобы он не делал этого.

– Иди в свою комнату, Брейден, – категоричным тоном произносит монстр. Но друг упрямо остается, и слеза течет по его щеке.

– Я сказал, вон отсюда и запри на ключ дверь, как выйдешь!

– Мне жаль, – дрожащим голосом лепечет Брэд.

Вытираю глаза, потому что чувствую, как они становятся влажными, но не плачу. Я не плачу, черт возьми. Не могу показать себя слабым.

– Я больше так не буду.

Пытаюсь пробить его на жалость, но когда слышу стук двери, захлопнувшейся за спиной Брейдена, понимаю, что прощения не будет.

– Ты был плохим мальчиком, Дезмонд. Знаешь, что случается с плохими детьми…

– Нет, – бормочу в ответ, дрожа. – Это было глупо. Я больше так не буду.

– Считаешь, что я на это куплюсь?

Его голос становится громче и кипит яростью. Слышу внезапный звук, его издаю я? Затем резкая боль обжигает скулу. Да, этот звук совершенно точно издаю я. Но на этом он не останавливается. Выходит за рамки. На дворе лето, школа закрыта, а визит соцработников только через месяц. Монстр будто с цепи срывается. Лупит меня прямо в лицо, и я ощущаю вкус крови во рту, затем бьет снова и снова, и с каждым ударом слышу хруст, похожий на ломание костей.

– Ты знаешь, что происходит с лжецами?

– Я не лгал.

Все еще пытаюсь, как могу, защитить Брэда.

– Нет, ты солгал. Но ты раскаешься в этом, не так ли?

Страх от того, что я взаперти в гараже и он лупит меня, превращается в нечто иное, что наваливается и парализует. Больше не отбиваюсь от его ударов. Это уже не поможет. Теперь он намеревается оставить на мне более глубокие раны…

– Дезмонд…

Анаис. Слышу ее голос. Что она здесь делает? Нет! Я не могу защитить ее!

– Дез, любимый.

– Убегай!

Но она снова зовет меня, и ее голос звучит ближе, слишком рядом с монстром.

– Дез, проснись, прошу тебя!

Открываю глаза и первое, что вижу, это ее лицо. Тяжело дышу, тело в поту, сердце стучит так, будто того и гляди вылетит из груди. Это был ночной кошмар.

Один из многих, что снились в последнее время.

– Анаис?

– Да, дорогой. Я здесь. Это было ужасно. У меня не получалось разбудить тебя.

При виде ее влажных щек пугаюсь мысли, свидетельницей чего она могла стать.

– Что тебе приснилось? – шепчет она, поглаживая мои влажные волосы.

– Ничего, – проклинаю дрожь в голосе, – ничего не помню. Нужно выпить воды.

Вылезаю из-под одеяла и отправляюсь на кухню.

Лихорадочно дышу, крепко ухватившись за раковину, пока не чувствую, как сзади обнимают руки. Ощущаю дыхание Анаис на голой спине, легкий поцелуй между лопатками, руки на животе. Кладу на них свои руки, затем поворачиваюсь и прижимаю к себе.

– Я в порядке. Давай вернемся в постель.

Глубоко вдыхаю сладкий медовый аромат ее волос, успокаиваясь.

Она все еще смотрит на меня с беспокойством, но не настаивает, чтобы мы поговорили о произошедшем. Я видел ужасающие картины из прошлого, и, должно быть, это заметно, потому что Анаис отводит в спальню и помогает устроиться на кровати, а затем молча вытягивается рядом.

Она гладит меня. Сначала волосы, затем брови, слегка искривленную линию носа, губы. Снова возвращается наверх и сосредотачивается на веках, прося опустить их. Ощущение покоя, которое она дарит и которое разливается по телу, проникая внутрь, не что иное, как забота.

– Ты больше не яд, Нектаринка. Ты – противоядие, – шепчу в тихой полудреме.

Душа делается легкой, а дыхание, напротив, тяжелеет. Перед тем как провалиться в глубокий сон, слышу ее голос:

– Спи, любовь моя. На этот раз твоих монстров буду прогонять я.

28 Анаис

Жизнь научила, что даже ненависть иногда может защитить.

Спустя неделю после малоприятной встречи воспоминание о Брайане начинает понемногу рассеиваться.

За эти дни много гуляю и разговариваю. Делаю привычные вещи, но ощущаю себя кипящей от возбуждения, потому что мы с Дезом, наконец, вместе.

Кроме того, в эти дни всерьез беспокоилась за него, и мысли об этом не выходят из головы.