Все взять и смыться

Теперь я стояла на обочине широкой трассы, по которой потоком шли машины. Одна за другой, они проносились мимо, взбирались на громаду моста, вздымавшуюся вверх справа от меня, и уносились по ней в даль. По обе стороны дороги высились кирпичные четырехэтажки, облупленный вид которых наводил на мысль, что они были построены во времена царя Гороха, ни разу с тех пор не ремонтировались и теперь подлежали немедленному выселению. За спиной у меня, диссонируя с общим пейзажем, сверкал стеклами новомодный павильон с вызывающей надписью: «Мини супермаркет. Продукты из Европы. 24 часа в сутки. Без перерывов и выходных». Я скептически хмыкнула, дивясь фантазии русского человека, умудрившегося соединить в одной строчке два таких несовместимых слова, как «мини» и «супермаркет», и пошла к ближайшему дому. Он числился под номером 387, следующий был 389. Решив, что двигаюсь в правильном направлении, я побрела по улице, разделяющей жилой массив и мост. Нужное мне здание стояло прямо против центральной секции моста, и его последний четвертый этаж находился как раз на уровне проезжей части. Я удрученно покачала головой, сочувствуя жителям несчастливого дома и особенно тем, кому не повезло жить на последнем этаже.

Заглядывая в каждую парадную и просматривая номера на почтовых ящиках, выяснила, что нужная мне квартира находится в третьем подъезде. Стала медленно подниматься по лестнице, выискивая взглядом цифру 37. Искомую дверь обнаружила только на последнем этаже и застыла перед ней, оттягивая тот момент, когда нужно будет, наконец, решиться и войти внутрь. Делать это мне почему-то не хотелось, но и топтаться на площадке казалось опасным. В любой момент мог появиться какой-нибудь чересчур разговорчивый сосед или не в меру любопытная соседка, а я от такой встречи ничего хорошего не ждала. Неохотно достала из пакета плотно увязанный узелок, извлекла из него ключ и вставила в замочную скважину. Он вошел как родной, легко провернулся и после двух поворотов дверь распахнулась. Я удивленно хмыкнула, быстро переступила порог и замерла, настороженно прислушиваясь. Сердце бешено колотилось, а душа от страха ушла в пятки. Казалось, сию минуту кто-нибудь обязательно выйдет мне навстречу и сурово поинтересуется, что это я здесь делаю. Конечно, волновалась я зря, в квартире никого не было, и из комнаты никто не вышел, что было вполне естественно. К сожалению, умом я понимала это, а вот сердце ничего понимать не хотело и продолжало трепыхаться. Я тихо выругалась сквозь зубы, кляня расшатанные нервы и свою излишнюю впечатлительность, перевела дух и насторожено огляделась вокруг.

Я стояла в узком коридорчике, оклеенном блеклыми обоями в мелкий цветочек. На стене, прямо напротив меня, висело круглое зеркало без рамы, и в нем отражалась девица весьма странного вида. Я посмотрела на неё, и она мне не понравилась. Вид тощей фигуры, исхудалого лица и зеленых, горящих лихорадочным блеском глаз, вызывал смешанное чувство недоумения, раздражения и страха. Сердито нахмурившись, отвернулась в сторону, что б только не видеть её. Коридор был настолько узким, что достаточно было сделать один шаг, и уже можно было коснуться рукой противоположной стены. В длину он был не намного больше, ну, пять-шесть шагов от силы. Слева виднелась дверь стенного шкафа, справа был вход в комнату, а передо мной, рядом с зеркалом, находился проход в кухню. Все было таким маленьким, узким, потолки были такими низкими, что возникало тягостное ощущение, будто тебя заключили в тесную клетку.

Я кинула пакет с жизнерадостными матрешками на пол, вздохнула и двинулась по коридору в направлении кухни. По пути мимоходом распахнула дверь туалета и обнаружила клетушку, в которой, кроме как для унитаза, ни для чего больше места не было. Не лучше оказалась и ванная комната: раковина, зеркало, под ним стеклянная полочка с какими-то флаконами и ванна, рассчитанная на человека значительно ниже среднего роста. Стены оклеены синей клеенкой в белую ромашку. Очень мило и очень убого.

Кухня была под стать остальному, и я только мельком её оглядела, развернулась и пошла в комнату.

Как и следовало ожидать, она была ничуть не лучше кухни. Единственное, что порадовало, так это наличие штор на окнах. Я машинально отметила про себя, что если их задернуть, то хоть моста видно не будет. Мебели было немного, и вся она была куплена в шестидесятых годах. Полированные бока, раскоряченные ножки, наподобие козьих, потертая красно-зеленая обивка-все, вместе взятое, производило тягостное впечатление нищеты и заброшенности. Я рассеянно провела пальцем по столу, посмотрела на серый комок пыли и громко сказала:

― Судя по количеству грязи, здесь не убирали, по крайней мере, месяца два.

Подошла к тахте, опустилась на неё и подперла голову рукам.

― Ну и конура! Неужели это и есть моя квартира? ― грустно подумала я и это давала себя знать та часть моей души, которая отличалась мягкостью, крайней уязвимостью и склонностью к меланхолии.