Все загадки истории

— Осьмеркин — это Прометей из НИИ. Нужен совсем другой актер, молодой, максимум двадцать два года, и красавец обязательно, ведь Прометей — из племени богов. И здоровенный красавец, потому что украсть огонь — это тяжело. Для этого нужна сила! Итак, молодой, атлет, совершенное тело… И эта роскошная плоть, созданная для радости, для любовных утех, — взамен уготовленного ему рая — выбирает скалу!

Молодой критик Ф. слушал, затаив дыхание. К. продолжал:

— Недавно я слушал пластинку Остужева, его монолог Отелло. Когда-то мне казалось, друг мой, что все это несколько… ну, скажем, наивно. А сейчас — изумился. Грандиозная личность! В нем — двадцать планов! А в Осьмеркине — два, Осьмеркин — обычен. Он общий, он везде… Вчера я перелистывал фотографии греческих скульптур, — говорил К., уже перепрыгивая на новый предмет. — Один мрамор поразил: хохочущий юный Марс, сделанный в Коринфе… Ночью он даже мне приснился…

Режиссер К. не позировал. Он действительно видел это лицо во сне и даже придумал ему название: «Смеющийся Прометей». Он похитил огонь и смеется от восторга, от своей силы! Он готов на любые муки в борьбе с богами, но он еще не знает, что боги ему придумали самую страшную — неподвижность. И не боль ему будет страшна, и не коршун, клюющий печень, а это бездействие — вечное бездействие, ужасное для всякой силы…

И в упоении от грядущей работы режиссер К. зашагал по пустому фойе, туда, в дальний угол, к буфету, где горел луч солнца. Он прошел сквозь строй вечно молодых лиц своих актеров на фото, бормоча под нос стихи Эсхила и слыша за спиной восторженные вздохи юного критика.

Он дошел почти до входа в буфет, утонул в столбе солнца — и замер.

Со стены, сверкая стеклом, смотрело на него лицо молодого Мещерякова.

Да, это был он — «Смеющийся Прометей».

Еще раз про любовь

Он вышел из сутолоки вокзала и увидел пустынный прекрасный город. Было утро.

(А можно начать так, если пропустить поезд, пробуждение под мерзкую музыку-побудку вагонного репродуктора, очередь в туалет, надвигающийся за окном город с нищими домами-коробками и унылой грязью… и лицо в заплеванном зеркале в туалете — помятое, уже старое лицо… Начать так: «Жил-был я». И уже потом: «Он вышел из сутолоки вокзала и увидел пустынный прекрасный город».)

Было утро. Было раннее утро.

Он занял очередь на такси и, радуясь, как ловко, расторопно он все сегодня делает, отправился звонить на студию. И сразу дозвонился.

— Диспетчер Андреева, — ответил голос.

— Я… я писатель…

— Кто вы? Говорите, пожалуйста, громче!

Он, как обычно, бестолково объяснил, что он — автор сценария, приехал на картину «Варенька» и что ему должна быть забронирована гостиница.

— Секундочку… — сказала женщина. — Пока, к сожалению, ничего. Но этим занимается Бродецкий. Позвоните через час.

Он огорчился. Он загадал, что сегодня у него все будет ладно с самого начала. В последнее время от частых неудач он стал суеверен. Он позвонил Режиссеру домой.

— Алло! С приездом, парень! С гостиницей в порядке?

Он сразу понял, что Режиссер все знает, но ответил.

— Вот гады, — радостно сказал Режиссер. — Но вообще-то они не виноваты. Это сейчас на всех картинах такое положение с гостиницами. Конгресс какой-то.

— Я понял. Я — без гостиницы, но не потому, что не уважают твою картину.

— Парень, ты с какого года, ты с какого парохода? — засмеялся Режиссер. Эта дикая фраза означала у него почему-то шутку.

Договорились встретиться через час. Он позавтракал и через час был на студии. В вестибюле его встречал юный брюнет с радостно-развратным лицом. Это был Второй режиссер Сережа.

— Конечно, нету?

— Но ждем его с минуты на минуту, — весело ответил Сережа.

Все было как всегда. Режиссер не спешил, да и зачем спешить? Все в порядке — автор приехал, куда теперь торопиться? Он не осуждал Режиссера — снимать картину трудно, и надо экономить силы. Сейчас Режиссер завтракал и экономил силы.

— Гостиницу ищут, — счастливо сказал Сережа.

— И скоро найдут?

— Скоро, — веселился Сережа. — Сам Бродецкий занимается.

И подмигнул. Самые обычные фразы он умудрялся произносить неприлично.

В вестибюль вошел еще один юный брюнет, постарше, но все с тем же хамовато-развратным лицом:

— Похудел, помолодел, зазнался!

Он с изумлением понял, что Сережин двойник обращался к нему. Откуда-то он знал этого типа… А может быть, и не знал. Может быть, просто видел в каком-то фильме. А может быть, и не видел. Может быть, даже тип его не знал… Здесь это было несущественно. Здесь была киностудия.

— Ну, как ты? — живо поинтересовался двойник.

— Я? Ничего.

— А вообще?

— Тоже ничего.

— Ну вот и хорошо.

И Сережин двойник сложил руки загончиком, поймал его голову, и они радостно расцеловались.

— Анекдот хочешь? Летят два кирпича с крыши. Один другому и говорит: «Что-то погода сегодня плохая». А другой кирпич отвечает: «Это ничего. Лишь бы человек попался хороший». Смешно… Говорят, ты что-то хорошее написал? Я не читал, но все хвалят.

— Спасибо.