Все загадки истории

— Тигеллин расследует… — забормотал Нерон. — Вот придет Тигеллин… — И тут Нерон остановился и добавил добродушно: — Да, зачем я позвал тебя в Рим?.. Ну естественно, чтобы узнать: не нуждается ли в чем мой старый учитель?

— Ты осыпал меня такими милостями, — спокойно отвечал Сенека, — что моему счастью не хватает только одного — меры. С тех пор как я удалился от дел, я живу в пожалованных тобою поместьях.

— Да, да, — бормотал Нерон.

— И хотя дух мой, — продолжал Сенека, — всегда удовольствовался немногим, но поместья мои благодаря твоей милости…

— Да, да, бескрайни… И, говорят, приносят огромные доходы? — продолжал бормотать Нерон.

— Вот это особенно меня печалит. Я учу воздержанию и умеренности, а сам купаюсь в роскоши. И как, обессилев в походе, я стал бы просить тебя о поддержке, так теперь, достигнув старости и не имея сил нести бремя богатства, прошу лишь об одном: возьми назад пожалованное тобою.

Визги и крики неслись из подземелья. Нерон бросился к решетке, заглянул вниз.

— Гениально! — И обратился к Сенеке: — Прости… Как сладостна твоя речь! Но тем, что без запинки смогу тебе возразить, я ведь тебе обязан. Ты научил меня всему, в том числе и ораторскому искусству.

Неужели воспитание цезаря не заслуживает жалкого десятка вилл?

Любой спекулянт у нас имеет больше! Нет, Сенека, я еще не расплатился с тобой как должно! — И, обняв Сенеку и прохаживаясь с ним по арене, Нерон добродушно говорил: — Помнишь, в дни юности, у камелька, ты рассказал мне, как некий философ взялся воспитывать ученика? Когда же пришла пора расплачиваться, ученик не заплатил. Философ повел ученика к судье. И ученик объяснил: «Этот философ обещал научить меня добродетели. Я не заплатил ему. Следовательно, нагло обманул. Следовательно, я бесчестен.

Следовательно, он ничему меня не научил! А можно ли платить за ничто?» Грандиозно? Умение правильно оценить труд — черта богов и мудрых властителей. Так учил меня ты. — И Нерон приблизил лицо к лицу Сенеки и зашептал: — Я позвал тебя в Рим, чтобы по справедливости расплатиться с тобой.

Из тьмы на арену выпрыгнул Амур.

— Консул Латеран… — торжественно начал Амур и замолчал.

— Наконец-то! Консул Латеран! Его шаги! Сейчас он усладит тоскующий слух Сенеки!.. — И тут Нерон взглянул на Амура и в ужасе прошептал: — Ты молчишь?

Сенатор заржал.

— Нет! Нет! — патетически кричал Нерон.

— Трибун Флавий Сильван подошел к его дому, — начал Амур, — но Латеран уже позвал хирурга. И когда трибун постучал в дом почтенного консула — Латеран перерезал себе вены.

— Да что они, взбесились?! Какой ужас! И этот мудрец сбежал от нас!

— Но все имущество Латеран завещал тебе, Великий цезарь.

— Немедленно послать… — начал Нерон.

— Трибуна Флавия Сильвана… — продолжал Амур.

— За поэтом Луканом! — кричал Нерон. — За последним из мудрецов! Теперь он нам особенно желанен…

Амур потрепал сенатора по воображаемой холке и подсыпал ему овса в лохань.

— За то, что хорошо предсказываешь римских мертвецов, — засмеялся Амур и исчез с арены.

— Где этот чертов Тигеллин?! — неистовствовал Нерон. — Лучшие люди Рима режутся друг за другом!.. Крепись, Сенека! Вот придет Тигеллин…

Сенека хранил невозмутимое молчание.

— Ах, Сенека, — продолжал Нерон, — ушли безвременно два мудрейших гражданина… Но, я вижу, ты спокоен, ты никогда не боялся смерти, не так ли?

— Именно так, Цезарь.

— Да, да. Сколько раз ты беседовал со мной о бренности жизни…

Ах, старые, добрые времена детства! Я так порой жажду твоих поучений. Так страшно умирать! Так прекрасны краски мира. В мире столько миленьких вещиц.

Они стояли в свете факелов посреди арены и неторопливо беседовали.

— Да, краски мира прекрасны, но и они не наши. И сколько ни есть вещей в этом мире, все они чужие. Природа обыскивает нас и при входе, и при выходе. Голыми пришли, голыми уходим. И нельзя вынести отсюда больше, чем принес, — мерно звучал в темноте голос Сенеки.

— Как грустно… Как страшно будет умирать! — И Нерон внимательно посмотрел на Сенеку.

— Кто сказал, Цезарь, что умирать страшно? Разве кто-то возвратился оттуда? — усмехнулся старик. — Почему же ты боишься того, о чем не знаешь? Не лучше ли понять намеки неба? Заметь: со всех сторон в этом мире нас преследуют — то дыхание болезней, то ярость зверей и людей. Со всех сторон нас будто гонят отсюда прочь. Так бывает лишь с теми, кто живет не у себя. Почему же тебе страшно возвращаться из гостей домой?

Нерон восторженно кивал в такт словам Сенеки, когда на арену выскочил Амур.

— Наконец-то! — воскликнул Нерон. — Солнце римской поэзии! Я слышу! Это его легкая поступь. Раскроем объятия поэту Лукану…

Но Амур безмолвствовал… Сенатор заржал.

— Как, и этот?.. — пробормотал Нерон.

Он отвернулся. Тело его задрожало от беззвучного смеха. Нерон начал хохотать. Он хохотал во все горло. Его распирало, корежило от смеха.

— Прости, Сенека… Я все понимаю… Но очень смешно. И Лукан позвал…

— Позвал хирурга, — трясся от хохота Амур.

— И велел вскрыть себе вены… А имущество… — погибал от смеха Нерон.

— Тебе… тебе, Великий цезарь! — катался от смеха по арене Амур.