Все запутано

Господи.

Кейт проходит в свой кабинет и закрывает за собой дверь, оставляя меня стоять снаружи. Вот где мужиков облапошили, люди. Когда там Бог дал Еве то лишнее ребро? Он должен был дать нам что-то взамен. Например, телепатические способности.

Как-то я слышал, что моя мать говорила отцу, что она не обязана объяснять ему причин своего раздражения. Если он до сих пор не понял, что сделал неправильно, значит он, на самом деле, не может сожалеть об этом. Что это, черт возьми, значит? Экстренное сообщение, дамочки: Мы не умеем читать ваши мысли. И сказать по правде, я не уверен, что этого хочу! Женский ум — что-то ужасное!

А у мужчин? Мы не заставляем никого сомневаться: Ты, мудак. Ты трахнул мою девчонку. Замочил мою собаку. Я тебя ненавижу. Четко. Ясно. По делу. Вам, девушкам, стоит как-нибудь попробовать также. Это еще на один шаг приблизит нас к миру во всем мире.

Отхожу от двери Кейт. Похоже, я еще не скоро пойму, что там у нее случилось.

* * *

Позже, в этот же день, я сижу в кафе напротив Мэтью, игнорируя свой сэндвич.

— Ну, Александра уже добралась до тебя?

Он говорит про Кровавую Бойню в День Благодарения — на случай, если вы забыли. Я киваю.

— Вчера звонила. Кажется, я приговорил себя в следующем месяце стать добровольцем в Манхэттенском Обществе Помощи Пожилым.

— Могло бы быть и хуже.

— Не совсем. Ты помнишь тетку Стивена Бернадет?

Старухи питают ко мне слабость. И я говорю не о том, что они теребят меня за щечки или гладят по головке. Я имею в виду вещи, типа схватить меня за задницу, потрепать мое хозяйство или почему-бы-тебе-не-прокатить-мое-инвалидное-кресло-чтобы-уединиться-в-спальне-и-придаться-разврату.

Меня это до чертиков раздражает.

Сейчас Мэтью помирает со смеху. Спасибо за сочувствие, друг.

Звонит колокольчик, что над дверью кафе. Поднимаю глаза и решаю, что, может, Бог не так уж сильно меня ненавидит. Потому что в кафе только что вошел Билли Уоррен — Козлиная Башка. В любое другое время его лицо точно нанесло бы урон моему хорошему настроению. Но в этот момент? Он просто придурок, которого мне необходимо видеть. Я буду хорошим.

Приближаюсь к нему.

— Привет.

Он закатывает свои глаза:

— Что?

— Слушай, Билли. Я просто хотел узнать, с Кейт все в порядке?

Он сердито ворчит:

— Кейт — не твоего ума дело.

Так и запишем, я пытаюсь. А он ведет себя, как кретин. И почему я не удивлен?

— Вижу, о чем ты. Но этим утром, она не очень хорошо выглядела. Не знаешь почему?

— Кейт — большая девочка. Сама о себе может позаботиться. Всегда так делала.

— Ты о чем?

И тут меня осенило. Словно меня окатили ведром ледяного энергетика после футбольной игры.

— Ты ей что-то сделал?

Он не отвечает. Смотрит вниз. Это все, что мне нужно. Хватаю его за грудки и притягиваю к себе. Подоспевший Мэтью тут же просит меня успокоиться. Встряхиваю этого придурка:

— Я задал тебе вопрос, твою мать. Что ты сделал Кейт?

Он просит меня убрать от него руки, а я встряхиваю его сильнее.

— Отвечай.

— Мы порвали! Порвали, к чертовой матери, понятно?

Он говорит, что он порвал с ней.

Он убирает от себя мои руки и пихает меня. Я не сопротивляюсь. Со свирепым взглядом поправляет свою рубашку. А я просто стою там. Ошеломленный. Он тыкает мне пальцами в грудь.

— Я ухожу. Еще раз меня тронешь, и я тебя раздавлю, урод!

И с этим он сваливает. Мэтью смотрит, как он уходит, а потом спрашивает:

— Дрю, что это за хрень? Что это сейчас было?

Десять лет, почти одиннадцать. Она любила его. Она так сказала. Десять чертовых лет. А он ее продинамил.

Черт.

— Мне надо идти.

— Но ты же не доел свой сэндвич.

Мэтью серьезно относится к еде.

— Съешь сам. Мне нужно назад в офис.

Выбегаю из дверей в…

Ну, вы знаете, куда я направляюсь.

* * *

Дверь в ее кабинет все еще закрыта. Но я не стучусь. Тихонько вхожу. Она сидит за своим столом.

Плачет.

Вас когда-нибудь пинала в живот лошадь?

Меня тоже. Но сейчас я знаю, какого это.

Она выглядит такой маленькой за этим столом. Юной и уязвимой и… потерянной. Мой голос мягкий и заботливый:

— Хей.

Кейт смотрит на меня, удивленно, и потом прочищает горло и вытирает лицо, пытаясь взять себя в руки.

— Что тебе нужно, Дрю?

Не хочется ее смущать, поэтому претворяюсь, что не замечаю ее все еще влажных щек.

— Я искал папку…

Медленно подхожу ближе.

— У тебя… умм… что-то попало в глаз?

Она подыгрывает и вытирает опять глаза.

— Да, тушь наверно, или что-то еще.

— Хочешь, я посмотрю? Эти туши могут быть опасны, если вовремя не принять меры.

Первый раз за сегодня она встречается со мной взглядом. Они как два темных сияющих омута.

— Хорошо.

Кейт встает, и я веду ее к окну. Кладу свои ладони ей на щеки, нежно держу ее лицо. Ее прекрасное лицо в слезах.

Никогда мне не хотелось физически навредить человеку так, как в этот момент хочется сделать это с Билли Уорреном. И я уверен, что Мэтью мне поможет закопать то, что от него останется на заднем дворе.

Своими пальцами стираю слезы с ее лица.

— Все.

Она улыбается, а с ее глаз опять брызгают слезы.

— Спасибо.