Все запутано

— Я просто пытаюсь рассказать ей, как оно на самом деле. Чем скорее она познает свою силу, тем богаче она будет.

Смотрю на часы. Мне надо наверх. Смотрю на Макензи.

— Ну что там, милая?

— Восемьдесят доллалов.

Ох!

Надо бы мне брать со своих клиентов больше. Или разработать какой-нибудь график платежей.

Когда купюры отправляются в банку, Александра берет ее за руку.

— Пойдем Макензи, зайдем в магазин Американка и потратим немного денег Дяди Дрю.

— Ладно!

Они проходят через холл, но останавливаются перед двойными дверями. Макензи шепчет что-то Александре и отдает ей свои шарики.

Потом опять бежит ко мне.

Хватаю ее на руки и крепко прижимаю к себе, а она обнимает меня своими ручками и сжимает в объятиях.

— Я люблю тебя, Дядя Длю.

Вы когда-нибудь пили брэнди? Я сам обычно предпочитаю виски. Но хороший стаканчик брэнди согревает вас всего, изнутри. Вот также и сейчас, прямо здесь.

— Я тоже люблю тебя, Макензи.

Она отклонятся назад.

— Знаес сто?

— Что?

— Кейт, сплосила меня, кем я хочу стать, когда выласту.

Я киваю.

— И ты сказала ей, что хочешь стать принцессой?

Она так замечательно морщит лобик и качает головкой.

— Я не хочу быть Плинцессой.

— Ну, это облегчение. А кем ты хочешь быть?

Она улыбается.

— Банкилом.

— Классный выбор. Почему ты поменяла свое мнение?

Она играет своими пальчиками с воротником моей рубашки, когда говорит мне:

— Ну, Кейт инвестионый банкил, а ты говолис, сто будес мной голдится, если я буду как она. Вот поэтому я и хочу.

Когда ее слова оседают в моей голове, я спрашиваю ее серьезно:

— Макензи, а ты говорила Кейт, что я хочу, чтобы ты стала, как она, когда вырастешь?

Видите эту улыбку? Это улыбка не четырехлетнего ребенка. Это, леди и джентльмены, улыбка гения.

— Да.

Закрываю глаза. Усмехаюсь. Не могу поверить, что я сам до этого не додумался. Макензи — идеальное оружие. Моя собственная малышка Борг[27] Сопротивление бесполезно.

— Милая, — говорю я, — ты оказала Дяде Дрю огромную услугу. Все, что хочешь на рождество, только скажи и оно твое. Что угодно.

Ее глаза становятся большими от представившейся возможности. Она смотрит на мою сестру, а потом заговорщически шепчет:

— Можно мне пони?

О, Господи.

Думаю об этом ровно секунду.

— Конечно.

Она обнимает меня еще крепче и взвизгивает.

— Только… не говори маме, пока его не пливезут, ладно?

Как бы мне не пришлось после этого проситься в программу по защите свидетелей.

Макензи целует меня в щеку, и я ставлю ее на ноги. Она скачет назад к Александре, и я машу им, когда они идут к выходу.

Глава 25

Шагаю к офису Кейт, как солдат, сошедший на нормандский берег. Она сидит за своим столом и что-то строчит в желтом блокноте.

— Я вернулся. Скучала по мне?

Она не поднимает глаз.

— Ужасно.

Сарказм — старинное средство защиты, часто описываемое в книжках. Подыгрываю ей:

— Я знаю, что я тебя достал. И что же меня опять вознесло на вершину? Сестра Би?

Кейт отталкивается назад от своего стола, и кладет ногу на ногу. На ней новые туфли. Я не видел их раньше. Black Mary Janes на шпильках и ремешком вокруг щиколотки. О, Боже. Идеальное сочетание порочности и изысканности. Кроткости и сексуальности. И мой бедный отверженный член бьется в конвульсиях, когда я представляю всякие фантастичные — и полу-легальные — вещи, что я мог сотворить с ней, когда она в этих туфлях.

Никогда не был фетишистом, но сейчас подумываю, может, стоит начать.

Голос Кейт возвращает меня из грязных мыслей.

— Нет. По правде говоря, это был визит твоей сестры. Деликатность, смотрю, в вашей семье не водится?

Умм… ох. Этого я и боялся.

— У Александры серьезные психологические проблемы. У нее неустойчивая психика. Тебе не следует слушать, что она говорит. У нас в семье все так и делают.

— Она выглядела абсолютно вменяемой, когда была здесь.

Пожимаю плечами.

— Душевная болезнь — коварная штука.

Она с сомнением прищуривает глаза.

— Ты это не серьезно, ведь так?

Черт. Никакой лжи.

— Технически, она никогда не обследовалась. Но ее идеи о справедливости и возмездии можно считать ненормальными. Только представь. Долорес… в десять раз умнее, чтобы усовершенствовать свою технику.

Лицо Кейт становится напряженным от понимания моих слов.

— Ох.

Вот так. Добро пожаловать в мой мир, дорогая.

— Она принесла мне кофе, — говорит Кейт, — стоит его пить?

Мы оба подозрительно смотрим на стаканчик с кофе из Старбакс.

Когда мне было тринадцать, я продал с аукциона нижнее белье Александры в мужской раздевалке. Нестиранное белье. Когда она об этом узнала через сарафанное радио среди старших сестер, она вела себя спокойно, никак не показывала, что она в курсе. А потом она сдобрила мой Coco Pebbles[28] слабительным с шоколадным вкусом. Я три дня не вылезал из туалета.

Ну да, я понимаю, что она вряд ли принесла это сюда из ненависти к Кейт, но все же…

— Я бы не стал.

Она сдержанно кивает и отодвигает от себя стаканчик.

— Что ты думаешь о Маккензи? Мне, правда, хотелось присутствовать при вашем знакомстве.

Сейчас ее улыбка теплая и искренняя.

— Она замечательная.