Все зависит от тебя

И ему стало тоскливо. Вспомнились Перицена, Палевая, Эдура… Удивительно, самые неприятные минуты теперь вызывали у него чуть ли не ностальгию. Он представил себе, как они взбирались по практически отвесной стене, там, в пустыне Атанаты, Маран, конечно, впереди, Дан утешал себя тем, что Маран высоты не боится, но это дела не меняло, так или иначе он опять был впереди… Потом вспомнился Леор, где Маран буквально выдернул его из-под обрушившейся стены, потом палевианская ночь, когда они с Поэтом искали в лабиринте Марана, искали, нашли, вытащили… для того, чтобы он через четверть часа спас всех, выведя флайер из-под инфразвукового удара… Да даже инфразвуковой удар теперь уже не казался таким чудовищным! Что тогда говорить о минутах открытий! Когда они с Мараном вошли в древнее хранилище книг в подземелье Атанаты и увидели ряды манускриптов, или когда Патрик дрожащими руками сунул кристалл в компьютер, и на экране появилось созвездие, выделились звезда, планета… Эдура! А звездный атлас? А вернее, звездное мгновение, когда он мысленно проделал подсказанную Мараном операцию, и из набора хаотически расположенных точек выплыла Бета с прижавшейся к ее боку Тореной… Неужели все в прошлом, Маран теперь останется на этой самой Торене, в Бакнии, и ему придется дальше летать одному?.. ну не одному, а допустим, с Патриком… А с Мараном, значит, встречаться во время отпусков?

— Не грусти, Дан, — сказал внимательно наблюдавший за ним Олбрайт. — В конце концов, ты всегда можешь перейти работать ко мне.

— В посольство? Что мне тут делать, — вздохнул Дан, — я не дипломат.

— Но знаток Бакнии.

— Ну уж и знаток, — сказал польщенный Дан.

— По мнению Марана. Он рекомендовал мне смело консультироваться с тобой по поводу всего, что касается Бакнии… Впрочем, еще неизвестно, чем все кончится. Он может и проиграть референдум. И тогда уйдет с поста и, скорее всего, уедет.

Уедет, да, подумал Дан… Но нет, упаси боже! Он невольно вспомнил Нилу. Как я могла желать, чтобы он никогда не встретил свою женщину, сказала она. Похожая ситуация. Как он мог желать, чтобы Маран потерпел поражение, еще более страшное, чем в прошлый раз, в прошлый раз он схватился с Лигой, а теперь вышел к народу напрямую, и если… Нет, этого не будет. Дан вспомнил, как после речи, когда телевизионщики убрали свои камеры, Маран сказал Поэту:

— Теперь главный фигурант ты. Придется тебе поработать.

— Я не умею говорить без слушателей, — предупредил Поэт, и Маран сказал:

— Говори, как хочешь, где хочешь, с кем хочешь, но только говори.

— Ты собираешься свалить всю агитацию на меня?

— Не только. Всех заставлю. Всех, чье слово чего-то стоит. Но главный властитель дум у нас ты, не забудь.

— А ты кто?

— Я? Я — начальник спецотдела Охраны. Глава Лиги. Предатель, разгласивший секрет глубинного оружия.

— Ну и ахинею ты несешь!

— Поэт! Запомни! Если мы проиграем и на этот раз, я…

Поэт жестом остановил его.

— Ни слова больше! Мы выиграем. Я тебе обещаю.

— Неужели это никогда не кончится? — сказал Поэт нервно, вскочил и стал ходить кругами по комнате. — Сколько можно считать? Надо было поручить арифметику школьникам, они давно бы справились!