Все женщины – химеры

– Мы знаем, вам порекомендовали отказаться от сотрудничества с нами. Это ваше суверенное право, никто не посягает! Но вы свободный человек, потому вправе принять лично свое решение, а не позволять себе указывать. Откажетесь так откажетесь, мы слова не скажем, утремся и уйдем.

Я пробормотал:

– Кажется, догадываюсь, кто вы и что вы.

Он сказал так же быстро:

– Это многое упрощает…

– Слушаю вас, – сказал я, но сам сжался в ожидании неприятностей.

– Мы занимаемся тем, – сказал он, – что народ называет хай-теком. Хотя хай-тек, как вы знаете, вбирает в себя все, начиная от медицины и заканчивая… заканчивая всем на свете. Догадываюсь, вам уже сказали, что мы прем прямо к цели, мало оглядываясь на алармистов, призывы общественности и консервативных ученых… Это правда. Чрезмерная осторожность, по нашему мнению, только вредит.

Он на миг замолчал, уставившись в меня требовательным взглядом, и я промямлил:

– Ну вообще-то да…

– Ни одно правительство, – сказал он резко, – не разрешит выпустить на рынок препарат от рака, который девятьсот девяносто девять человек из тысячи будет излечивать, а одного убивать!.. Они потребуют, чтобы препарат довели до такого состояния, чтобы излечивал всю тысячу. И без побочек! То есть делать безопасным для всех. А это означает еще годы и годы доработки и долгих клинических испытаний… за время которых умрет несколько миллионов раковых больных! Вы понимаете, счет уже идет на миллионы.

– Да, – сказал я осторожно, – я слышал о мультираке.

– Вот-вот! Он принимает характер эпидемии!

Я спросил, понизив голос:

– А вы… такое выпускаете?

Он чуть заколебался, тоже понизил голос:

– Нет, мы не занимаемся конкретно медициной… хотя и занимаемся, но не приоритетно, однако стоим примерно на такой же позиции. Общество в большинстве на нашей стороне. Но власти против.

– Вообще-то консы вообще против науки, – сказал я, – и техники.

– Вот-вот, – ответил он. – Как вам такая… более активная жизнь?

– Нет, – сказал я, – не интересно. Вы не поверите, но мне спокойная жизнь дороже, чем гора бабла. И что с ним буду делать? У меня есть все, что нужно для счастья. А личные яхты и самолеты ни к чему тому, кто не слезает с дивана.

Он подумал, посмотрел на меня внимательно.

– Ладно, деньги не нужны… А возможности?

Я переспросил:

– А что это?

Он ответил уклончиво:

– Это зависит… Одни возможности дадут вам летать и ездить VIP-классом, другие откроют путь в закрытые клубы, третьи… но это только как предположение, позволят вам получать в числе первых некоторые гаджеты, которые сперва тестируют наши сотрудники, а потом запускаем в широкую продажу. После выявления недостатков, исправления и доработки. На это уходят годы, я имею в виду на выявление всех возможностей… и все это время наши сотрудники пользуются теми гаджетами и девайсами, которых как бы еще и не существует.

Я сказал осторожно:

– Как я понял, вы предлагаете мне работу. Что именно?

– Пока ту же самую работу курьера, – ответил он. – Но с перспективой роста. Насколько быстрого, как догадываетесь, зависит от вас.

– И что я должен возить?

Он впервые за время разговора чуть-чуть улыбнулся.

– Вас удивит, но то же самое. Чипы. Сейчас все упирается в чипы: электроника, медицина, автомобили, рыбоводство… да вообще все! Это самая быстроразвивающаяся и самая… наукоемкая область. Потому к ней и такое внимание.

– Чипы, – повторил я. – Это как? Снова в бронированном автомобиле, с кучей охранников?

Он покачал головой:

– Никаких бронированных машин. Они только привлекают внимание. Вы будете ездить один и без всякой охраны. К счастью, вас пока никто не знает как работника нашей фирмы или «Скальгрима»… Хотя да, после вчерашнего случая вас тоже взяли на учет в «Гиацинте». Потом, возможно, занесут в картотеку еще одной-двух охранных структур солидных фирм. Но сейчас вы чисты. И то, что мы с вами общаемся не в офисе, а вот так, это для того, чтобы вас не включили в картотеку входивших хотя бы раз в «Скальгрим» или «Гиацинт».

– Разумно, – сказал я солидно, словно матерый жук и могу одобрительно похваливать охранные структуры. – Глушилка работает?

Он кивнул.

– Наш разговор все слышат. Только не этот, а синтезированный заранее.

– Разумно, – повторил я чуточку ошарашенно, – и что вы хотели?

– То же самое, – сказал он, – что вы сделали для «Скальгрима». Только не от нас, а к нам. Нужно взять одну вещицу в дальнем филиале и привезти к нам.

– Понимаю, – сказал я осторожно, – материальные ценности по имейлу еще пересылать не научились…

– Вот-вот, – сказал он. – У вас же сейчас бонусный отпуск? Ну зачем отпуск молодому и сильному?.. А оплата будет вдвое выше, чем у вас в «Скальгриме».

– Гм, – сказал я, – похоже, вы многое знаете о своих конкурентах.

Он ответил скромно:

– Они о нас знают не меньше. Что-то по официальному обмену сведений, что-то инсайдерское…

– Понимаю…

– Вам же дали время на отдых, – напомнил он настойчиво. – Сейчас вообще все больше отдыхают, чем работают. Кроме собственно ученых. У нас лучший отдых – работа.