Все жизни в свитке бытия

В гостиной, где окна открывались на бескрайние просторы, центральное место занимал массивный овальный стол вишнёвого цвета, накрытый вышитой скатертью. На нём – большой сияющий как солнце латунный поднос. Будто спустившаяся с небес игрушка, стол притягивал и не отпускал ненасытный взгляд. Прикреплённая к зелёному перцу белая визитка каллиграфическим почерком сообщала: «Это презент от хозяйки. Всё выращено и произведено нашей семьей."

Надя не поскупилась. Большая бутылка золотисто-зелёного оливкового масла, банка с сотовым мёдом, мешочек чечевицы, кусок сыра, завёрнутый в красивую пергаментную бумагу, яйца, копчёное мясо дикого кабана, огромная круглая булка хлеба, стеклянная банка с лепестками чая, две бутылки вина и корзинка с черешней аппетитным запахом манили проголодавшихся гостей.

Стол и отгороженная большим буфетом плита стали на ближайший час бойким местом. Никого не надо было приглашать, помощники являлись из душа раскрасневшиеся, бодрые и принимались пробовать ту самую простую крестьянскую пищу, что была привычной здесь никак не меньше двух столетий, если судить по источенной жучками и отреставрированной столешнице и ножкам.

Едоки макали свежий хлеб в оливковое масло, отдающее горчинкой и травами, ели козий сыр и запивали терпким домашним вином. Мёд оставили напоследок. К чаю. Задумались. Так питались монахи? "Губа не дура была у служителей Бога", – посмеивалось сознание, но и возражало тут же – а кто обрабатывал огромные огороды, кто трудился на пасеках, в винодельнях, в коровниках?!

Полноценный обед отложили на вечер. Всем хотелось прикорнуть. И только Марино с Леной прихватили ребрышки ягненка и отправились на улицу разжигать мангал. Павел резво обежал усадьбу и оливковую рощу, взобрался на ближайший холм, с которого рукой подать до ближайшего городка-крепости Коллепино. К ней-то он и устремился, но в хвойном лесу встретилась неожиданная находка.

Пока Мила плескалась в душе, искренне жалела всех европейцев ещё совсем недавно боящихся воды, как нечистой силы. Им запрещалось смывать крещенский оберег, и потому мылись бедные католики несколько раз в год. Хорошо что её предков запрет не касался: баня в конце недели – святое дело! Климов вернулся с полной бейсболкой крепких желтых маслят. Все сбежались, будто никогда не видели такого чуда.

Видели да не такое. Здесь в Италии, которую и саму воспринимали как невидаль, оказывается выходят из земли такие же как дома пришельцы. Из неведомого подземелья несут они особый непривычный мир красоты. Как тут не включиться в детскую игру "замри"?

У каждого свои воспоминания о первой встрече с грибами, ни на что непохожие. Его даже коснуться было боязно. Вдруг исчезнет. Или запищит. Или защекочет. Смотрели. Не находя обычного, готового мимического выражения. У некоторых умиление разливалось в душах, тронутых необычным впечатлением. Такое чувство вызывает только что родившийся младенчик.

Павел, загордившийся от внимания, подхватил Милу на руки и распевая во весь голос:

– И за борт её бросает в набежавшую волну, – опустил на кровать, приговаривая:

– Сейчас спать – спать, а потом я тебе покажу седьмое чудо света.

Вскоре в "живых» у мангала остались только Марино и Лена, остальных сморил сон. Они же, еле выдержав трехчасовое одиночество, вооружившись колокольчиком, прошлись по всем спальням, призывая на обед. Валентина проснулась раньше, прогулялась по лугу внизу и принесла пылающий букет маков и дельфиниумов.

– Чует моё сердце, здесь намечается грандиозный праздник – вот и украшение кстати.

Нашёлся подходящий кувшин, который водрузили на середину раскладного стола на улице.

– Представьте, даже образованный человек, каким я себя считаю, может убедить себя чёрте в чем. – Валентина невесело усмехнулась, – была уверена, что за время тысячелетних цивилизаций всю растительность на Апеннинском полуострове извели, заменив её культурными насаждениями. Что Италия – сплошь промышленные города, смог и церкви. А здесь натуральные, естественные, почти непроходимые леса…

Марино, заканчивая прикреплять гирлянды ярких шаров над столом, чуть не свалился с лестницы.

– У вас плохо преподают географию?!

– Скорее я жертва собственных искажённых представлений о стране.

Над мангалом кружил умопомрачительный запах. Шипели, истекая жиром, бараньи рёбрышки, шкворчали в глубокой кастрюле грибы. На большущем прозрачном блюде, как на грядке, раскудрявились кинза и петрушка, цветные салаты, пересыпанные коралловыми пуговками помидоров и кедровыми орешками.

Отдельно, друг напротив друга располагались по два кресла, а перед приборами лежали веночки из маков. Гости, рассаживаясь, с большим любопытством строили догадки – кто именинник? Лена сияла расцветшими веснушками и хитро улыбалась. Марино не заставил долго ждать. Водрузив на стол ведёрко с двумя бутылками шампанского, пригласил галантным жестом Милу и Павла сесть напротив:

– Павел, Мила – эти два кресла – для вас! Мы кое о чём догадались, когда встретили вас утром. Будем праздновать помолвки вместе, если вы не против. Лена и я, наконец, решили пожениться.