Всеблагое электричество

Прижав увесистый саквояж к груди, я рванул обратно на лодочную станцию, а там прямо в дверях столкнулся с выбегавшим на улицу Рамоном.

— Есть что-нибудь?! — с ходу спросил он.

— А что у тебя? — ответил я вопросом на вопрос.

— Ничего! Где деньги, черт тебя дери?!

Я молча сунул крепышу саквояж, перескочил через порог и побежал по коридору.

— Надо уходить! — крикнул вдогонку Рамон Миро. — Мы тебя ждать не будем!

Я ничего не ответил, заскочил в забрызганную кровью комнату со вставшим на дыбы в месте взрыва паркетом и бросился к закопченному углу, где на полу еще тлели угли. Там с избытком хватало бумажного пепла, я разворошил его, отыскал уцелевший уголок какой-то облигации и принялся разбирать остатки деревянных ящиков и картонных коробок. В одной из них сохранилась стопка сгоревших листов, но те рассыпались в прах прямо у меня в руках.

Дьявол! Эти выродки сожгли все, что могло связать их с ограблениями, а себе оставили только наличные!

Захотелось с завыть с горя, но я не стал рвать волосы и посыпать голову пеплом, выпрыгнул в окно и ринулся вдогонку за Рамоном и Тито, которые уже вели к берегу контуженого родственника.

Еще только не хватало отстать от них и угодить в облаву!

3

От кирас и карабинов мы избавились еще на берегу, попросту побросав их в мутную воду. Потом перетащили к реке плоскодонку и столкнули ее с прогнившего и покосившегося причала, благо лодку недавно привели в порядок: просмолили дно и даже смазали машинным маслом ржавые уключины.

Все это время я держался настороже, готовясь выхватить заткнутый за пояс пистолет, но нет — никто из подельников и не подумал избавляться от меня. Все торопились убраться отсюда до прибытия полиции.

Контуженый водитель сразу развалился на носу, нам с Тито пришлось садиться за весла, а хмурый Рамон расположился с трофейным саквояжем на задней банке. Когда лодка отплыла от берега и заболоченный участок с проплешинами камышей остался позади, крепыш расстегнул пряжку и принялся с мрачным видом пересчитывать деньги.

Невысокие волны мягко били в борта и раскачивали плоскодонку, мы с Тито изо всех сил налегали на весла, торопясь завести лодку за изгиб реки; брызги так и летели из-под деревянных лопастей. Рамон сосредоточенно изучал нашу добычу, и его закаменевшее скуластое лицо постепенно смягчалось, морщины разглаживались, дурная кровь уходила, возвращая коже естественный, слегка красноватый оттенок.

Саквояж оказался набит под завязку, и хоть подавляющее большинство пачек было с банкнотами по десять и двадцать франков, частенько среди них попадались перетянутые аптечными резинками полтинники и сотни.

Когда крепыш закончил подсчеты, я спросил:

— Сколько там?

— Триста шестьдесят тысяч, если пачки нетронутые, — ответил Рамон.

— Мои девяносто тысяч, все верно?

Крепыш поджал губы и напомнил:

— Мы лишились броневика!

— А я не нашел то, что искал!

— Ты ничего не потерял.

— Но и не приобрел то, что должен был! — отрезал я. — Говорил же оставить броневик за воротами!

Рамон фыркнул.

— Тогда бы на мине подорвался не броневик, а кто-то из нас.

— Ничего, купишь новый! — утешил я и продолжил работать веслом, готовый в случае необходимости садануть локтем Тито и пинком в грудь вытолкнуть за борт Рамона. Вот только за спиной оставался водитель с навахой, и по затылку от осознания этого скользнул неприятный холодок.

Но Рамон Миро не стал нарушать слово и, пусть и без всякой охоты, принялся отсчитывать мою долю. Выбирал он в основном полтинники и сотни, явно не желая связываться со столь крупными банкнотами.

Я не возражал. По крайней мере, рассовать тринадцать пачек по карманам получилось без всякого труда.

Лодку бросили у дебаркадера, рядом с которым из бетонной трубы в Ярден лился мутный поток сточных вод. Когда мы один за другим выбрались на гранитные ступени, Рамон оттолкнул плоскодонку веслом и зашвырнул его подальше от берега.

— Ну, вот и все… — вздохнул он, поднимая слегка похудевший саквояж. — Разбегаемся!

— Ничего не забыл? — нахмурился я.

— Собираешься искать Берлигера?

— Таков был уговор.

Рамон взвесил в руке набитый деньгами саквояж и требовать тысячу за информацию не стал.

— Доктор Лютер Бартон, Общественная больница округа Кулон, отделение хирургии, — сообщил он, шагнув на следующую ступень.

— Что не так с этим доктором? — придержал я крепыша.

— Он поставлял пациентов профессору Берлигеру и продолжает делать это сейчас, только теперь уже — неофициально. На твоем месте я бы не лез в это дело, от него дурно пахнет.

Рамон Миро поспешил вслед за подручными, а я спустился обратно к воде, опустился на корточки и умылся. Потом с обреченным вздохом выпрямился и задумался, как быть дальше. Документы Рудольфа Дизеля для нас потеряны, барон не станет снимать порчу с Софи. Более того — наверняка постарается учинить очередную гадость, как только поймет, что его план не сработал.

Фон Страге требовалось нейтрализовать. Но не сейчас. Сейчас слово — за доктором Ларсеном.

Я вздохнул и отправился на поиски извозчика.