Всеблагое электричество. Пенталогия

Елизавета-Мария только фыркнула, но меня неожиданно поддержал дворецкий.

— Госпожа, лучше отыщите его клад, — посоветовал он.

— Столовое серебро? — обреченно вздохнул я.

— Теперь пропали ножи, — подтвердил Теодор.

— Этот маленький вымышленный поганец заслуживает хорошей трепки, — мечтательно улыбнулась девушка. — Будет приятно щелкнуть его по носу.

— У него не может быть клада, — напомнил я. — Он всего лишь мой вымысел.

— У всех лепреконов есть клады, — продолжил упорствовать на своем дворецкий, которого до глубины души задела пропажа столового серебра. — Вымышленный он или нет — природа сильнее.

— Возможно, я и в самом деле этим займусь, — решила Елизавета-Мария.

Я только покачал головой и вышел за дверь.

В спальню поднялся, буквально валясь с ног от усталости, но запереть ставни не забыл. Потом разделся, повалился на кровать и моментально провалился в глубокий беспокойный сон.

А во сне вновь вернулся в цирк, только теперь во всем зале не было ни одной живой души; компанию мне составлял лишь лепрекон. Ясно понимая, что это всего лишь простое сновидение, я покинул ложу, вышел в вестибюль и вновь наткнулся на Елизавету-Марию фон Нальц. Попытался ухватить протянутую руку, но девушка рассмеялась и легко ускользнула из моих объятий. Я последовал за ней по пустым коридорам, спустился за кулисы и неведомым образом очутился в подвале собственного особняка.

Стало тихо, темно и холодно.

И вдруг ледяное крошево просело, зашуршало и, подобно легендарным зыбучим пескам, потянуло меня вниз, в ледяной ад, в саму преисподнюю…

Я рванулся, ухватился за нижнюю ступеньку лестницы и попытался вырваться, но ничуть в этом не преуспел. Ледяной водоворот тянул все сильнее и сильнее, онемевшие от холода пальцы соскальзывали, ломались ногти, боль выкручивала и выламывала суставы, и я бы точно провалился в черную ледяную бездну, но тут что-то хлестнуло по лицу.

В один миг я проснулся, сорвал накинутое на голову полотенце и уселся на кровати.

— Драть! — пробурчал лепрекон, который устроился в кресле с книгой в руках. На одном подлокотнике стоял стакан с горящей свечой, на другом — полупустая бутылка вина. — Мешаешь!

Я несколько раз глубоко вздохнул и повалился обратно на подушку.

— Ты не староват для «Приключений Алисы в Стране чудес»? — спросил у коротышки.

— Отстань! — потребовал альбинос, облизнул палец и перелистнул страницу. — Спи! Достал!

Но сон уже оставил меня, я приподнялся на одном локте и поинтересовался у собственной фантазии:

— Кого ты зарезал утром?

Лепрекон угрюмо уставился на меня и нехотя сообщил:

— Шлялся. Дерзил. Нарывался!

Укорять альбиноса убийством взломщика я не стал, но и тему закрывать не собирался.

— Что ты хотел сделать с телом? — спросил у коротышки.

Тот беззвучно выругался и уставился в книгу.

— Что? — повторил я свой вопрос.

— Бездомные животные голодают из-за таких бессердечных людей, как ты, Лео, — не отрываясь от книги, ответил лепрекон и потребовал: — Драть! Не мешай читать!

Бездомные животные? Он собирался скормить труп бродячим псам?

Только еще людоедов в округе развести не хватало!

Я перевернулся на другой бок, посильнее натянул на себя одеяло и попросил:

— Не делай так больше.

Лепрекон ничего не ответил. Просто не успел: внизу что-то с оглушительным стуком повалилось, да так, что вздрогнул пол.

— Драть! — от неожиданности коротышка даже облился вином. — Буфет?

Я так не думал. В один миг соскочил с кровати, схватил с тумбочки «Цербер», выдернул из кобуры «Рот-Штейр» и бросился на выход. Вывалился в коридор и едва не налетел на выглянувшую из своей комнаты Елизавету-Марию.

— С дороги! — рявкнул на нее и промчался мимо, а девушка, как была в ночной рубашке, побежала вслед за мной.

Сломя голову я скатился на первый этаж, проскочил через кухню в прихожую с распахнутой настежь входной дверью и метнулся в гостиную. Перебрался через поваленный буфет и сразу взял на прицел темную фигуру, которая притиснула к стене полузадушенного дворецкого. Под широкополой шляпой с плоской тульей сгустились тени; охватившие шею Теодора руки выделялись своей противоестественной чернотой.

Мавр?!

— Отпусти его! — потребовал я, не решаясь выстрелить.

Душитель медленно обернулся, и тут через другую дверь в гостиную ворвалась Елизавета-Мария.

В мгновение ока девушка оказалась у камина, сорвала со стены саблю и ринулась на малефика. Тот стремительно отпрянул от дворецкого и шагнул навстречу суккубу, вскидывая в защитном жесте раскрытую ладонь. Заточенная сталь столкнулась с плотью и с жалобным звоном отскочила, оставив лишь кровоточащую царапину.

Я выстрелил, метя в голову; мавр неуловимым движением перехватил пулю, другой рукой швырнул в девушку стул и вдруг ринулся на меня! Тотчас споткнулся о невесть откуда возникшего лепрекона, быстро вскочил на ноги, но вновь повалился обратно, когда альбинос полосонул его заржавелым кухонным ножом по сухожилиям. Клинок неожиданно легко вонзился в столь неподатливую для обычной стали плоть, лезвие скрежетнуло по костям, но душитель даже не вскрикнул.