Всегда говори «всегда»

– Смотри сюда. Вот, значит, адрес наш. Не, не тот вроде. – Она перевернула бумажку, покрутила так и эдак. – Не, тот все-таки. Ну, никак не разберусь я в Москве вашей! Вот, значит, твой адрес, а это, стало быть, наш.

Девушка хлопала глазами и ровным счетом ничего не понимала.

– И… И что?

– Ты вот по этому адресочку завтра утречком пришли нам хорошую женщину. Чтоб добрая была, самостоятельная, солидная, чтоб детей любила, приготовить могла, то-се!.. А хочешь если, и сама приходи, я тебя чаем напою, с ребятами познакомлю, с подругой своею. Только чаи долго пить не станем, мне на работу надо. Руководить.

Девушка окончательно впала в ступор. Надежда потрепала ее по плечу:

– Ну? Поняла, Асенька? Договорились?

Асенька молча закивала.

– Ну вот и умница! – обрадовалась Надежда. – Все поняла-то?

Асенька снова закивала.

– Ну и опять умница. Я, значит, тогда побегу, а то там барышням в очереди… беспокойство.

Надежда слезла со стула и вышла из кабинета, прихватив свою дикую шапку…

Видимо, Асенька и впрямь все очень хорошо поняла, потому что на следующий день у них появилась дивная Нина Евгеньевна. Интеллигентная, в высшей степени тактичная, с двумя высшими образованиями, она по-настоящему любила детей, но при этом не позволяла им распускаться, нарушать режим, ходить на головах и ложиться спать с нечищеными зубами. Нина Евгеньевна великолепно готовила, поддерживала в квартире идеальную чистоту и даже предложила Ольге заниматься с Мишкой математикой, которая ему давалась тяжело.

С Димой Ольга почти не виделась. Только по работе, в основном – на совещаниях. Весь день она крутилась как белка в колесе, а по вечерам сломя голову неслась домой, чтобы уложить своих драгоценных отпрысков. Пару раз Грозовский вытаскивал Ольгу поужинать, но в ресторане она вертелась, как на углях, то и дело порывалась звонить домой, а когда Дмитрий предложил поехать к нему, стала отнекиваться.

– Что? Любовь здесь больше не живет?

– Не в этом дело… Просто… У меня полно проблем…

Грозовский таких проблем не понимал:

– У тебя теперь есть няня, какие проблемы? Ты что, не можешь своих детей на два часа оставить?

Ольга взяла его за руку, посмотрела просительно:

– Дим, лучше приезжай к нам, а?

Грозовский руку отобрал, отвернулся:

– Зачем? Все равно же ничего нельзя! Или что? Чай станем пить?

Ольга бы с удовольствием выпила с ним чаю. И плюшек бы напекла, и пирогов, а после чая они могли бы все вместе сыграть в лото или посмотреть какое-нибудь веселое кино. Вот только Грозовского все это никак не устраивало. Он не хотел ни чаю, ни плюшек, ни лото. Ворчал, капризничал, пенял Ольге на то, что она со своими семейными хлопотами не только личную жизнь забросила, но и работу запустила.

Ольга знала, что во всем он прав, и работает она в последнее время действительно не очень. По ночам, уложив детей, Ольга садилась рисовать, в офис приезжала невыспавшаяся, туго соображала. Все у нее валилось из рук.

Иногда Ольга думала, что не выдержит всего этого, сломается. Она запиралась в ванной, включала воду на полную мощность и ревела. Потом вытирала слезы, тащилась на кухню курить и пить чай. Жаловалась Надежде:

– Надя, я просто в шоке. Я ничего не успеваю, у меня нет ни сил, ни времени… Я не справляюсь… Работу совсем забросила, Димку забросила! Ужас какой-то.

Надежда подливала подруге чаю, подсовывала пирожок:

– А ты чего думала? Трудно, конечно. Дети есть дети, да еще они от тебя отвыкли совсем! Ничего, вот увидишь, все наладится.

Надежда, как всегда, оказалась права. К Новому году все действительно потихоньку стало налаживаться.

Постепенно Ольга вошла в нормальный рабочий ритм. Всю неделю она пахала как лошадь, возвращалась глубокой ночью, когда дети уже давно спали у себя в комнатах, а Надежда сладко посапывала на диване в гостиной. Зато выходные целиком и полностью принадлежали им троим: Ольге, Мишке и Машке. Они катались на коньках, ездили гулять в Коломенское, ходили по театрам или отправлялись в кино. Перед сеансом полагалось непременно купить большущее ведро попкорна. Чаще всего Надежда соглашалась составить им компанию и не хуже Машки восторгалась и коньками, и попкорном, и ледяными скульптурами, и нарядными новогодними витринами. Да и было чем полюбоваться! Повсюду – елки, северные олени, гномы, гирлянды, все сверкает, кружится, подмигивает разноцветными огоньками. Красота, да и только!

Машка полюбила свой новый детский сад, по вечерам рассказывала, как они писали письма Деду Морозу и разучивали новый танец. Мишка завел в школе друзей, перестал дичиться и без умолку болтал с Ольгой, пока они ехали до школы:

– Генка вчера на спор отжался двадцать раз. Он на карате ходит. Мам, а мы можем меня тоже на карате записать?

– Запишем, если хочешь.

– Мам, а знаешь чего? У нас в классе у всех «камелоты», а у меня какие-то галоши!

– Миш, я не поняла… В Камелоте были рыцари Круглого стола. При чем здесь галоши?

– Ничего это не рыцари, а ботинки. Называются так. У всех есть, а у меня нет.

– Ну, купим, купим!..