Всегда лишь она

Деймон начинает болтать о том, чтобы отправить ее на церковную службу, добавляя свои соображения по поводу того, какие новые ракурсы и побочные сюжеты она смогла бы из этого извлечь. Она перестает слушать. Это ее история, и она будет работать с ней так, как она считает нужным. Все уже у нее перед глазами: люди, с которыми она поговорит, идеи, которые изложит в статье, угол, под которым все развернет. Она представляет это так ясно, будто уже это сделала. Некоторые люди видят на странице прямые линии и символы и могут превратить их в настоящее здание. Другие видят перед собой чистый холст и могут превратить его в шедевр. Третьи видят искалеченное человеческое тело и могут снова сделать его здоровым. А она? Она видит историю и точно знает, как та должна быть рассказана. Это ее дар, единственная вещь в ее жизни, о которой она точно знает – она дана ей свыше.

Новости могут изменить все, поняла Лорел, когда ее одноклассник тяжело заболел. Она будет держать свой желтый карандаш с почти начисто стертым ластиком и размышлять, что она могла бы написать им, чью жизнь могут изменить ее слова. Она верит в силу этого карандаша всем своим сердцем. Она почти забыла о ней, пока не пропала Энни.

Отупев от всех этих статей об очередном заседании загородного клуба или женского кружка, от освещения бесконечных протоколов Торговой палаты, от «экстренных новостей» о провале на главной улице Ладлоу, она упустила из виду вещи, действительно достойные быть написанными. Она была вне себя в тот день, когда Деймон поручил ей взять интервью у Фэй. Она устала от бесчисленных глупостей, нужных только для того, чтобы наполнять текстом пустые страницы, отчаялась получить шанс написать о чем-то стоящем. Но всего за несколько дней, прошедших с тех пор, Лорел поняла одну важную вещь: никогда не знаешь, куда может повернуть история.

Она замечает, что Деймон смотрит на нее, судя по всему, ожидая ответа на вопрос – который она пропустила мимо ушей. Она кивает.

– Конечно, – говорит она, слыша неуверенность в собственном голосе. Интересно, слышит ли ее и Деймон, думает она.

– Отлично! Значит, договорились, – он громко хлопает в ладоши, явно обрадовавшись.

– Во… сколько? – спрашивает она, лихорадочно ища зацепку, которая поможет ей сориентироваться, о чем только что шла речь.

– Ну, служба начинается в шесть, но нам нужно быть там пораньше, как ты думаешь? – Он кивает, соглашаясь сам с собой. – Я сделаю несколько снимков церкви, первых прихожан, может, еще чего-то.

Снимки? Неужели она только что согласилась взять Деймона с собой в роли фотографа? Деймон не фотограф. По крайней мере, она никогда не слышала об этом. Конечно, у него есть коллекция фотоаппаратов на полках в его кабинете. Но она всегда думала, что это просто элемент интерьера, оставшийся еще с тех пор, когда кабинет принадлежал его отцу.

– Поедем вместе? – предлагает он, и в его голосе столько волнения и надежды, что она не может ответить «нет». Она еще никогда не ездила в машине Деймона. Она знает, что это за машина, – «БМВ X1», подаренная ему на окончание колледжа. Она подозревает, что внутри пахнет его одеколоном. Его одеколоном в смеси со стойким запахом новой машины. Она представить не может, как будет ехать там вместе с Деймоном – слишком тесно, слишком близко.

– Конечно, – соглашается она снова, убеждая себя, что все будет хорошо. В конце концов, Деймон просто ее фотограф. Они приедут вместе, чтобы собрать материал, журналист и фотограф, деловые люди за работой, только и всего. Они отправятся на задание и будут профессионалами. Что в этом плохого и что это может изменить?

* * *

В церкви они наблюдают за тем, как верующие собираются для молитвы. Лица пришедших мрачны и полны раскаяния, словно они сами имеют какое-то отношение к исчезновению Энни. Впрочем, всех точно не стоит сбрасывать со счетов. В конце концов, Скотта допрашивали. А еще ходят сплетни, что и Кенни, тот парень из начальной школы, тоже представляет для полицейских интерес.

Она наблюдает, как Трэвис Дав занимает свое место за кафедрой, чтобы сказать несколько слов. Но его несколько слов превращаются в целую речь, когда он рассказывает, что Энни значит для всех собравшихся. Он говорит о жизнелюбивом характере Энни, о ее солнечной улыбке, ее способности заставить любого, кто рядом, почувствовать себя особенным и важным. Он рассказывает историю о том, как именно приглашение Энни повлияло на его решение стать пастором. Лорел об этом никогда не слышала. Все, что она помнит о Трэвисе, – что он шатался по округе с Клэри и выглядел нервным и опасным. Она смотрит на Клэри, чтобы оценить ее реакцию. Но Клэри слушает его речи с каменным лицом, не выражая абсолютно никаких эмоций. Либо она очень хорошая актриса, либо действительно ничего не чувствует.