Всегда найдётся тот, кто разобьёт шары

Может, трагедия стала возможной потому, что она слишком баловала Олега, решала за него все вопросы и никогда не пыталась выработать у него жизнестойкость, твёрдость характера? Может, надо было иногда, при необходимости, воспитывать сына ремнём, как её в детстве часто бил отец? Может, из-за своей мягкотелости она в итоге вырастила сына не приспособленного к жизни и не готового преодолевать неизбежно встречающиеся тяготы и лишения?!

С другой стороны, как можно сурово воспитывать своего ребёнка?! Она сама сполна испытала на себе, каково расти в спартанских условиях, не получая родительской любви, ласки и заботы в семье; как можно ожесточиться из-за всего этого и не получать удовольствия от общения со сверстниками; как из-за некомфортной жизни дома пытаться устроить жизнь в чужом городе, где, не получая помощи от отца, ты не знаешь, что надеть, не имеешь обуви, ходишь в рваных колготках, временами падаешь в голодные обмороки и очень радуешься, когда тебе посчастливится найти хоть какую-то разовую подработку.

Привычки от той бедной жизни остались, въелись на всю жизнь. До сих пор глубоко сидит в тебе, и никаким калёным железом не выжечь желание экономить на всём: на питании и одежде, косметике и парфюмерии, развлечениях и путешествиях. Даже несмотря на то, что сейчас у тебя достаточно денег, чтобы позволить себе комфортно жить, питаться, одеваться, путешествовать по всему миру. Ты мучительно пытаешься найти ответ на вопрос, почему так происходит и почему ты, наконец, не изменишь свою жизнь к лучшему?! Неужели привычка к бедности столь неистребима и ни за что её не удастся искоренить?!

Вселился, врос глубоко корнями и никак не хочет покидать её душу плюгавенький чёрный человечек, с вызовом в голосе отвечающий за Юлю всем любопытствующим, что нынешняя жизнь её вполне устраивает и потому она в ней ничего не собирается менять. А также что ей нравится жить одной, в своей квартире посредине уютного средиземноморского городка, недалеко от моря. Спать вволю, совершать прогулки, делать физические упражнения. Да-да, она называет это именно так «делать физические упражнения». Даже разработала комплекс упражнений, которые выполняются ею в строгой последовательности одно за другим. Гирями ей служат пластиковые бутылки, которые она наполняет водой.

Какое-то время назад она стала пытаться внушить себе, навязать себе мысль, что ей некомфортно жить с кем-либо из мужчин, поскольку они просто-напросто её раздражают. Конечно же, она лукавит, обманывает себя. Ведь порой от отсутствия рядом мужчины ей хочется выть. Просто запрокинуть голову и завыть. Протяжно и трагически, по-волчьи.

Потом она начинает ругать себя за свой вредный, неуживчивый характер. В этот момент у неё возникает нестерпимое желание стать лапочкой, такой беленькой и пушистой, обворожительно улыбающейся и мило разговаривающей с людьми. Затем через какое-то время она начинает говорить себе, что находится в том возрасте, когда её уже не переделать. А потому – делает она вывод – придётся ей и дальше жить в одиночестве.

И вообще, до чего же мало на белом свете любви! Как же недостаёт многим любви той – потому и можем наблюдать людей равнодушных, бездушных и холодных. Вот и она выросла в условиях нелюбви к ней родителей. Она это чувствовала, больно и остро ощущала нелюбовь эту каждой своей клеткой, атомом, каждым нервом. Прожив в атмосфере душевной чёрствости много лет, она в итоге вобрала и пропиталась ею насквозь. Кто же полюбит её такую?!

Не способна она любить кого-то – вот что она думает. Ей с Антонио было легко только потому, что он был по натуре сдержанным человеком, интеллектуал, профессор; в отличие от многих итальянцев он был уравновешен, не надоедал своей болтовнёй и не лез к ней в душу. Устраивало её такое положение, с Антонио ей было комфортно. Кто знает, может, и с Женей со временем ей было бы так же хорошо. Конечно, она понимает, что поступила неправильно по отношению к Евгению. Сейчас бы она с удовольствием приняла Женю у себя дома, но уже, к сожалению, поезд ушёл. Как теперь быть, она не знает и затрудняется сказать, как сложится её дальнейшая судьба.

Хорошо хоть Руфино оставил её в покое. В этом, конечно, помог его величество случай – рыжий циклоп сменил место жительства, перебрался в Неаполь. Тесно ему стало в маленьком городке, надумал расширить врачебную практику, обзавестись со временем собственной клиникой. Она теперь может спокойно жить и гулять по любимой Сандрии; никто уже больше не обидит и не посягнет на её квартиру.