Всегда в бою

В подвал входит, мягко ступая валенками, командир 159-го артполка майор Осипычев. Докладывает: дивизионы отходят через город, часть батарей уже на новых огневых позициях. А вот снарядов мало. Грузовики с боеприпасами, следовавшие из тыла, попали под удар немецких танков.

— Снаряды подвезут. А вам, — говорю ему, — задание: одну батарею поставить в городе. Перекройте улицы поорудийно. Кто останется с батареей?

— Старший лейтенант Мирошник. По прямой наводке он специалист.

Осипычев уходит. Пора и нам перебираться на новый НП, но мы не спешим: надо проследить, как-то полк Коновалова сумеет выполнить задачу. Ведь он не просто отходит, а прорывается. Прорывается не компактно, а группами.

Сидим с комиссаром, молчим, курим. Тихо в этом подземелье, ни звука не прорвется сквозь толстые, железом обитые двери.

— Как в гробу, — замечает Бронников. — Пойдем-ка наверх.

Выходим на улицу. Наискосок, стреляя головешками, догорает бревенчатый сарай. Во дворе ездовые хлопочут возле коней. У перекрестка улиц — пушка, фигуры бойцов, тлеет огонек папироски. Выстрелы раздаются и справа, и слева, и спереди, и сзади. Подходит группа бойцов, человек десять.

— Какого батальона?

— Хозвзвод сорокового полка, товарищ полковник.

— Где повозки?

— Танки передавили…

Показывается еще одна группа. Эта побольше. Пехотинцы катят станковые пулеметы, в хвосте колонны цокают копытами кони, тянут передок с батальонной пушкой. Старший лейтенант Марченко — шапка торчком на забинтованной голове докладывает:

— Второй батальон отходит по приказу командира полка.

— Где Коновалов?

— Не знаю. Мы были отрезаны, он прислал связного…

Я спустился в подвал. Телефонист вызвал 40-й полк. Ответил красноармеец из 110-го батальона связи.

— Товарищ комдив, товарища комполка тут нет, — взволнованно доложил он. Одни мы, связисты. Ведем бой.

— Кто старший?

— Товарищ сержант Алексеев.

— Позовите!

— Есть!

Трубка долго молчала, потом густо пробасила:

— Командир отделения сержант Алексеев слушает!

— Где подполковник Коновалов?

— Отошел со штабом. Мне приказали прикрыть отход, снять связь.

— Направление отхода знаете?

— Так точно! Через двенадцать минут начинаем. Согласно приказу.

— Добро! Не задерживайтесь…

Спустя полчаса мы покинули подвал церкви. Наша небольшая колонна — две легковые машины, грузовик и трофейный бронетранспортер — довольно долго пробиралась по городским улицам. Приходилось петлять и возвращаться: то пожар перегораживал нам путь, то завалившийся дом, то большая воронка.

На окраине в отсветах пожара увидели впереди цепочку людей. Они в полушубках, — значит, наши. Догнали их, притормозили. Старший группы доложил знакомым басом, что его, сержанта Алексеева, отделение, выполнив задачу, отходит к Волоколамскому шоссе.

— Наших нигде не встречали?

— Нет. Город насквозь прошли, кроме фашистских автоматчиков никто не попадался.

— Спасибо за службу, сержант. Как величать-то вас?

— Федором. По батюшке — Романович.

— Сажайте, Федор Романович, бойцов в машины, поехали.

Примерно в полутора километрах от Истры, перед деревней Полево, на мосту, нас обстреляли фашистские автоматчики. Издырявили «эмку», но тем все и обошлось. В Полево уже заняли оборону наши стрелки. Отсюда мы с Бронниковым связались со штабом дивизии, находившимся в деревне Ивановское, с полками и к утру вздохнули с облегчением. Хотя центр и правый фланг дивизии отошли от Истры к востоку на 2–3 километра, в целом оборона оставалась устойчивой. 40-й полк прорвался из окружения, артиллерийские полки не понесли больших потерь, работники медсанбата во главе с начальником медслужбы Ф. М. Бойко успели вывезти из города всех раненых — более 300 человек.

Еще до рассвета зазуммерил телефонный аппарат, связывавший дивизию со штабом фронта. Слышу голос генерал-лейтенанта В. Д. Соколовского:

— Сдал Истру?

— Сдал…

— Нехорошо. А еще гвардеец!

Молчу. Какой гвардеец? Почему? Не в духе, казалось бы, Василия Даниловича так иронизировать. А он продолжает:

— Командующий фронтом приказал передать: ты Истру сдал, ты и возьмешь ее обратно.

— Возьму, товарищ генерал! И он зачитал документ:

— В Народном комиссариате обороны. О преобразовании второго и третьего кавалерийских корпусов и семьдесят восьмой стрелковой дивизии в гвардейские…

— Разрешите записать?

— Запиши. Пункты первый и второй о кавалерийских корпусах Белова и Доватора. Пункт третий: семьдесят восьмая стрелковая дивизия преобразована в девятую гвардейскую стрелковую дивизию. — Он сделал паузу: — А в скобках значится: «командир дивизии генерал-майор Белобородое Афанасий Павлантьевич»… Поздравляю дивизию и тебя лично. Доволен?

— Не то слово… Мы еще на Дальнем Востоке всей дивизией клятву дали завоевать гвардейское звание… Только…

— Ну, ну, договаривай!..

— Я-то ведь полковник, а не генерал-майор.

— Был полковник. До вчерашнего дня. Приказ подписан Верховным Главнокомандующим…