Всего 33 звезды мировой кинорежиссуры

В 1968-м Энгер задумал самый амбициозный из своих фильмов "Люцифер восходит", в котором обобщен эмоциональный опыт десятилетия безграничной свободы. Главную роль должен был играть 19-летний музыкант Бобби Бисолей, но в последний момент что-то развело его с режиссером, а вскоре Бисолей был приговорен к пожизненному заключению за убийство, которое он, будучи в наркотическом трансе, совершил в составе секты "сатаны Мэнсона".

Отбывая бессрочное наказание в тюрьме, Бисолей написал музыку, а Энгер построил на ней и наконец-таки завершил фильм, в котором весьма двойственно показал соблазны сатанизма. С одним из его главных мессий, Антоном Ле Веем, Энгер был тесно связан. Сатанинское поветрие, к слову, основательно затронуло Голливуд: с Ле Веем тесно общались Мэрилин Монро и Джейн Мэнсфилд; последняя, как и Энгер, участвовала в "черных мессах".

В фильме "Люцифер восходит", снятом в Египте, на древней земле фараонов, Энгер косвенно рефлексирует по поводу другого знаменитого убийства, совершенного Мэнсоном и его приспешниками. Речь идет о беременной Шэрон Тэйт. Энгер, как и Полянский, остался одним из редких успешных долгожителей "прекрасной эпохи . В отличие от Полянского, он остался маргиналом. Но, в отличие от многих, не стал жертвой ни наркотиков, ни конфликтов с законом, ни СПИДа. "Многим художникам

и многим, моим друзьям была уготована трудная судьба, —говорит Энгер. — Но они никогда на нее нс жаловались и о ней не жалели".

Сегодня Энгер больше известен как автор полускандальных "голливудских хроник", чем кинематографист. Многие считают его completely crazy(абсолютным безумцем), хотя никто не отрицает ни оригинальности его ума, ни остроты юмора. Он сам становился персонажем книг (в частности, опусов о сатанизме) и даже героем игровых "голубых" фильмов. Студенты киновузов знают его как неистощимого лектора. Но подлинная роль Энгера, одного из первых людей в американском андерграунде, в становлении современного кинематографа еще не нашла должной оценки и остается загадочной.

И если художники типа Линча, начинавшие в сфере параллельного кино, могли знать его творчество, то другие угадывания" и "попадания" Энгера, на десятилетия опережающие время, кажутся поистине проделками сатаны.

22. Ларс фон Триер. Кинематограф как религия без морали

"Рассекая волны"

"Европа"

"Царство"

"Идиоты"

На Каннских фестивалях периодически происходят столкновения молодой Европы с молодой Америкой. Так, в 1991-м году тяжеловесный состав датско-шведско-франко-немецкой "Европы" (так называлась картина датского режиссера Ларса фон Триера, произведенная под эгидой пан-европейских структур) врезался в легкий фургончик братьев Кознов, на котором было написано "Бартон Финк". И "Европа" оказалась посрамленной: жюри под председательством Романа Полянского предпочло изящно-небрежный нью-йоркский почерк витиеватой старосветской каллиграфии.

Совсем иной результат был получен в Канне-96. Коэны представили "Фарго" — блестящую реминисценцию жанра "черного фильма". Но не тронутый холодком академизма "Фарго", а новая работа сорокалетнего фон Триера "Рассекая волны" потрясла Канн давно забытой мощью и накалом страстей.

Фильм "Рассекая волны" по-новому освещает творческий маршрут Ларса фон Триера. Этот маршрут не раз заставлял датского режиссера пересекать границу и вторгаться на территорию чужеземной традиции. Уже в ранних короткометражных фильмах ("Картины освобождения", "Ноктюрн") мы встречаем солдат в бункере, распевающих песни на стихи Гейне. Фон Триер называет могущественную соседку Дании своим наваждением, символическим средоточием Европы. Германия — страна экстремальных отношений между людьми и с другими странами, родина экспрессионизма, отблеск которого очевиден в любом кадре, снятом фон Триером, и который всегда остается для режиссера источником вдохновения.

Хватает, впрочем, и других источников. Полнометражный дебют режиссера "Элемент преступления" (1984, детектив о серии убийств детей) — это помесь Хэммета и Роб-Грийе, Орсона Уэллса и Тарковского. Остается только дивиться тому, что приготовленный новичком коктейль из американского визионерства и европейской метафизики не только выдержан в идеальных пропорциях, но пьянит и гипнотизирует безотказно. По схожему рецепту были произведены еще два коктейля — "Эпидемия (1987) и "Европа". Они образовали трилогию, к каждой части которой фон Триером был написан манифест. В "3-м Манифесте" он называет себя "мастурбатором серебряного экрана", алхимиком, творящим из целлулоида богоподобный мир, который никогда, однако, не будет равен божественному.