«Всего еси исполнена земля Русская...» Личности и ментальность русского средневековья

Параллельный летописный материал из разных регионов Руси (Южная Русь, Северо-Восточная Русь, Новгород) появляется с первой половины XII в. Но вплоть до 80-х гг. этого столетия не встречается (среди дошедших до нас памятников) двух или более пространных полностью самостоятельных рассказов (того, что принято именовать «летописными повестями») о каких-либо событиях (есть только случаи наличия в летописании другого региона новой редакции повести). Первым такого рода случаем являются рассказы о походе Всеволода Большое Гнездо на Волжскую Болгарию в 1183 г. — они самостоятельны в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях[43]. Две повести были созданы и по поводу похода южнорусских князей на половцев в следующем, 1184 году[44]. Если объем рассказа о походе Всеволода 1183 г. в Лаврентьевской летописи принять за единицу, то объем рассказа о том же событии Ипатьевской составит 1, повести Лаврентьевской летописи о походе 1184 г. — 1, Ипатьевской — 1,1. Следующим событием, которому посвящены две повести, является поход Игоря 1185 г.[45], при этом объем повествования о нем в Лаврентьевской летописи — 2, а в Ипатьевской — 7,5 (!). Итак, получается, что этот поход привлек намного большее внимание летописцев, чем какое-либо из более ранних событий. Но, может быть, дело просто в том, что с 80-х гг. XII в. возрастает степень независимости летописной работы в разных центрах, летописцы начинают сами описывать события, происходившие в других княжествах? Если бы это было так, то после 1183–1185 гг. следовало бы ожидать новых случаев создания нескольких повестей о том или ином событии. Но между 1185 и 1223 гг. не фиксируется ни одного такого случая. Только событие из ряда вон выходящее по любым меркам — первый монгольский поход в Восточную Европу и невиданное поражение русских войск на Калке — вызвало к жизни три дошедших до нас летописных повести (объем рассказов о Калкской битве в Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской I летописях соответственно 1–2, 6–2,2)[46]. Затем следует «перерыв» на 14 лет до похода Батыя 1237–1238 гг., которому также было посвящено три повести (объем текста в Лаврентьевской летописи — 3,4, Ипатьевской — 2,2, Новгородской I — 2,5)[47]. По степени пространности ни одна из повестей о монгольских походах даже не приближается к повести Ипатьевской летописи о событиях 1185 г.

Итак, неизбежен вывод: даже если бы до нас не дошло «Слово о полку Игореве», следовало бы признать, что поход Игоря Святославича на половцев 1185 г. явился событием, которое произвело на современников большее впечатление, чем любые другие события XII — нач. XIII в., вплоть до монгольских нашествий[48]. А с учетом «Слова» — третьего дошедшего до нас произведения о 1185 г. (еще более пространного, чем повесть Ипатьевской летописи), — можно сказать, что Игорева эпопея оказалась самым ярким в глазах современников событием едва ли не за весь домонгольский период русской истории.

Впечатление, произведенное событиями 1185 г. на современников, никак не может быть объяснено, исходя из его места в политической истории. Следовательно, значимость происшедшего заключалась в другом.

Б.М. Гаспаров, исследуя поэтику «Слова о полку Игореве», отметил, что в событиях 1185 г. «соединились в исключительной концентрации различные элементы, обладающие мощной мифологизирующей потенцией»: наиболее сильным стимулом стало соединение двух фактов — затмения солнца и побега; в результате под пером автора «Слова» поражение Игоря приобрело характер космической катастрофы, а возвращение из плена было истолковано как воскресение и спасение мира[49]. С этим выводом (убедительно обоснованным анализом текста «Слова о полку Игореве») можно согласиться. Однако уникальность событий 1185 г. не исчерпывалась соединением фактов затмения и побега.

1. Сепаратный поход. Этот факт, казалось бы, типичен. Но если вспомнить, что в 1184–1185 гг. большинство князей Южной Руси вело скоординированные совместные действия против половцев, то окажется, что в подобных ситуациях факты сепаратных походов единичны. Это акция деда Игоря Олега Святославича в 1096 г. (когда Святополк Изяславич и Владимир Мономах звали Олега в совместный поход на половцев, Олег «обѣщавъся с нима и пошедъ, не иде с нима в путь единъ»)[50] и поход самого Игоря на реку Мерл в 1184 г. Таким образом, повторный сепаратный поход одного князя в условиях единения сил южнорусских князей — факт уникальный.

2-3. Затмение солнца само по себе — явление нередкое. Но неизвестны другие случаи, когда оно заставало бы войско в походе; соответственно, нет и других случаев, когда военачальник продолжал бы в такой ситуации поход. Затмение во время похода и пренебрежение этим недобрым предзнаменованием — еще два уникальных факта.

4. Никогда прежде не случалось, чтобы русское войско полностью погибло в степи.