Всего лишь барбос!<br />(Рассказы)

— Давайте не обращать внимания!

Алина гордо тряхнула головой, и трое лыжников с пылающими щеками независимо зашагали по дороге к городу, будто их не касалось то, что происходит сзади. Но это было нелегко, тем более что велосипедисты совсем обнаглели.

«Хотя бы какая-нибудь машина! Хотя бы один мужчина! — думал Миша. — Мы бы им показали!»

«А разве ты не мужчина?» — спросил кто-то невидимый насмешливо.

— Хватит! — Миша остановился, снял лыжи с плеч.

Девочки поняли его. Они тоже сняли лыжи с плеч, с решительным видом взяли их наперевес, выставив острые лыжные палки.

Остановились и велосипедисты.

— А ну, подъезжайте поближе! — крикнул Миша. — Что вы лаете издали, как трусливые собаки?

Велосипедисты пригнулись, нажали на педали и, вильнув на обочину, проскочили мимо приготовившихся к драке лыжников.

Но ездить зимой на велосипеде не так просто. У одного велосипедиста колесо прошло юзом и врезалось в подтаявший снег. Мальчишка кубарем перелетел через руль и распластался на дороге. Его друзья без оглядки мчались к городу.

Мальчишка лежал, заслонив голову руками.

— Он думает, что мы его будем бить! — сказала Алина с презрением.

У Миши действительно чесались руки, но геройского мало — бить поверженного. Вот если бы те двое не увильнули, он бы разделал их под орех!

— Вставай! — Миша ткнул мальчишку палкой. — Вставай, а то проткну!

Мальчишка встал. Лицо его было в грязи, на коленях налипли снежные лепёхи. Он с тоской смотрел на спины своих товарищей, мелькнувшие в последний раз на дороге и скрывшиеся за поворотом.

— Ну, что молчишь? — подскочила Соня, действительно похожая в пушистом зелёном костюме на лягушонка. — Говори, говори, придумывай!.. Как это ты нас обзывал?

Мальчишка хлюпнул носом:

— Только палками не бейте, они острые-е-е…

— Иди, — сказала Алина, — противно на тебя смотреть.

— Может, возьмём его велосипед? — предложил Миша. — Пусть родители придут…

— Отдай! Пусть идёт и не заслоняет нам солнца!

Мальчишка поднял велосипед. Пригнувшись, всё ещё ожидая удара, повёл по дороге, потом вскочил на него, немного отъехал и, обернувшись, показал Соне язык.

— А всё равно ты лягушка!

Трое засмеялись. Злости уже не было. Хамство и подлость, которые свалились на них, были ничтожными по сравнению со всем, что напоило их сегодня красотой, пахучей, как чай, заваренный на талой воде.

Они могли отвести душу — наколотить мальчишку, отобрать велосипед. Но зачем? Ведь они видели, как валялась на дороге трусость, уткнувшись носом в грязь, как поспешило скрыться за поворотом предательство.

А над сопками, над городом, расправляя свои полуденные плечи, хозяйствовало солнце!