Всего лишь капелька яда

На первой же странице под тончайшей пленкой я увидела смеющуюся Эмму. Я перелистнула еще одну страницу. Снова Эмма. Фотографии были цветные, и волосы у Эммы были действительно русые, как мне и рассказывала ее мама.

Эмма на качелях в развевающемся платье, хохочущая на ослепительном солнце. Эмма на море в смешной шляпе позирует перед фотографом. Она такая бесшабашная, веселая, азартная… Я не видела ее такой. Очевидно, брак с Липкиным сильно изменил ее.

Я достала из кармана куртки Вика паспорт и прочитала: «Захаров Виктор Борисович». Маргарита Петровна сказала, что до того, как Эмма вышла замуж за Липкина, она жила с мужчиной, которого звали Виктор Захаров. Значит, Эмма жила с Виком?

Но время шло. Мы с Земляникиным за это время вызвали «Скорую». Когда приехал врач, я ему все объяснила. Тело Вика погрузили на носилки и увезли.

У него, судя по словам врача, был сердечный приступ.

Это становилось похожим на эпидемию.

Возможно, Янтарев правильно сделал, что забил тревогу и обратился ко мне. После смерти Вика я уже не могла спокойно слышать о том, как молодые мужчины неожиданно умирают.

Надо было действовать.

Мы приехали в Кукушкино глубокой ночью.

Несчастный Земляникин, наверное, уже сто раз пожалел о том, что вообще связал свою жизнь со спецАТХ. Думаю, он больше не сможет отстреливать собак.

Мы оставили машину далеко от того места, где лежали трупы.

Войдя в лес, ступали чуть слышно, то и дело вздрагивали от малейшего шороха. И так мы шли до тех пор, пока не заметили между деревьев едва пробивавшийся свет.

Мы прошли еще немного и увидели человека с лопатой, роющего землю. Его лицо было скрыто под черным, обтягивающим голову шлемом. Мощный фонарь освещал место, на котором в одну груду были свалены три тела. Это было жуткое зрелище. Земляникин упал и замер. Похоже, он потерял сознание.

Человек в шлеме резко обернулся. Думаю, там, среди мертвецов, ему было тоже несладко.

Я достала из дорожной сумки фотоаппарат и несколько раз щелкнула им. Нельзя было позволять этому убийце закапывать вот так, непотребно, человеческие тела в землю. Его надо было остановить.

— Стой, стрелять буду! — сказала я громко и, как мне показалось, на весь лес.

Человек замер.

— Ты, ходячая мерзость, зачем ты убил этих людей? — Я выстрелила ему в ноги. Промахнулась.

Человек бросился наутек. Он бежал так быстро, что я понимала — догнать его невозможно. Тогда я выбежала из лесу, добралась до машины и объехала лес с другой стороны, чтобы встретить преступника. Но опоздала. Откуда ни возьмись вырвался на лесную дорогу оранжевый «Запорожец» и поехал в сторону асфальтированной трассы. Я — за ним. Внезапно «Запорожец» остановился. А где — то впереди него раздался шум мотора другого автомобиля. Преступник пересел в более мощную машину и улетел на огромной скорости в город, мерцающий вдалеке своими туманными огнями.

Я вернулась в лес, где нашла все еще лежащего без сознания Земляникина. Похлопала его по щекам, привела в чувство.

— Вставай, нам надо срочно вызвать милицию. Я упустила эту скотину. Сначала он был на «Запорожце», а потом пересел на что-то другое, я не разглядела в темноте, и исчез. Вот досада-то.

Мишу вырвало.

Мы въехали в село, затем, попетляв немного, остановились возле дачи Полины, женщины, которая присматривала за дачей Липкиных. Перепуганная таким поздним визитом, она все же узнала меня и позволила мне воспользоваться ее телефоном.

Я позвонила Янтареву. Попросив Земляникина прикрыть дверь и оставшись одна в передней, я коротко объяснила, где нахожусь и что случилось.

Полина дала нам ключи от дачи Липкиных, и мы пошли туда — ждать Янтарева.

Включив свет на кухне, мы сидели молча. Каждый думал о своем. Я рассматривала узор на линолеуме и пыталась определить, где я его раньше видела. В голову лезли мысли о Вике. Я до сих пор не могла прийти в себя от мысли, что он был любовником Эммы. И что его теперь нет.

Минут через сорок к воротам подъехала машина.

Я вышла из дома, приказав впечатлительному Земляникину не высовывать нос наружу.

С Янтаревым прибыла целая опергруппа.

По пути я рассказала Борису все, что знала. Не забыла даже Сашу Глухова, специалиста по собакам из спецАТХ, которого убили ножом в его собственном доме.

— И ты все это время молчала? Но почему?

— Я хотела его выследить. Я все правильно рассчитала, он приехал сюда и сегодня, но я его упустила.

Мы подошли к тому месту, где еще продолжал светить брошенный преступником фонарь.

— Знаешь, а ведь это не могилу он рыл, — сказал Янтарев, обходя кругом яму в полметра глубиной и наклоняясь, чтобы рассмотреть лица убитых. — Видишь, металлический баллон? — Он осторожно коснулся носком ботинка какой-то странной канистры. — В таких сосудах держат сильный растворитель, способный разложить любое органическое тело. Твой убийца собирался сжечь кислотой эти трупы. Он не хотел, чтобы они были опознаны. Ты видела, что он сделал с их лицами?