Всего лишь химия (СИ)

— Идиотизм, — абсолютно искренне выдохнул Роуг и, отбросив в сторону ручку, зарылся пальцами в волосы, тем самым ещё больше взлохмачивая их. — 2+, +2… Неужели это имеет такое большое значение?

— Конечно, — этот холодный тон вдребезги разбивал надежду на спасение и ясно давал понять: пререкаться нет смысла, а отделаться малой кровью не получится. — А теперь попробуй сделать что-то похожее, но уже без моих подсказок, хорошо?

Тетрадь с тихим шелестом была развёрнута, и Люси, облокотившись о парту, принялась аккуратно выводить в ней очередные формулы. Роуг зачем-то воровато оглянулся по сторонам (всё равно в кабинете кроме них никого не было) и откинулся на спинку стула, слегка отклоняясь в сторону. Май был в самом разгаре, и царило просто невообразимое пекло; совсем не несущий в себе прохлады, ленивый ветер едва-едва покачивал занавески. Впрочем, была ещё одна, куда более весомая причина для того, чтобы тело словно оказалось в жаровне. Ведь парню сейчас открывался такой замечательный вид на стройные ноги и аппетитно округлые бёдра, обтянутые юбкой, которая ещё и имела привычку задираться. Он никак не мог понять, как в чём-то подобном вообще можно двигаться — это ведь так неудобно! — но и против, конечно, не был. Словно отвлекая (отвлекая ли?) его от непотребных мыслей, Люси задумчиво хмыкнула и, обхватив губами кончик карандаша, подалась вперёд, едва не ложась на парту. Ей богу, в такие моменты ему казалось, что она делает всё это специально.

Стараясь лишний раз не дышать, он придвинулся ближе и начал что-то карябать на тетрадном листе дрожащей рукой. Люси внимательно следила за его действиями, нахмурив белёсые бровки, как вдруг вместе с последним написанным знаком резко подпрыгнула на месте, захлопав в ладоши, будто маленький ребёнок. Бедняга чуть не свалился под стол от разрыва сердца.

— Вот же, можешь делать всё правильно, когда захочешь. Это ведь совсем несложно, правда? — она вся сверкала, словно отполированный до блеска пятак.

— Ещё бы, ведь меня обучает гений педагогики, — невольно расплылся в улыбке Роуг и, словно случайно огладив зарумянившуюся щёку, ловким движением снял висящие на самом кончике носа очки. — Всегда хотел спросить, зачем ты их носишь. У тебя ведь отличное зрение.

— Может, это неотъемлемая часть образа роковой учительницы, соблазняющей наивных учеников, жаждущих получить знания? — от её красивого, грудного смеха по коже пробежали мурашки. Пусть и ощущалась некая доля застенчивости, но всё же этот голос манил. Он дразнил, он притягивал. Словно в опровержение этого, изящная ручка невольно потянулась к подолу юбки, одёргивая его.

О да, эти совместные занятия всё же здорово помогли ему. А если вспомнить ещё и о том, что он вполне успешно совмещал полезное с приятным…

— Убери эту жуткую улыбку маньяка с лица. Боюсь даже представить, какие мысли сейчас тебя посещают.

— О, лучше тебе не знать этого, — словно испытывая терпение девушки, ещё шире оскалился парень. Настроение было просто отменным и уверенно стремилось к максимальной своей отметке. От нервного перевозбуждения его слегка потряхивало, кровь стремительно закипала, бурлила, распространяя по телу адреналин. И кто бы мог подумать, что ему так понравится выводить эту куколку из себя?

— Всё в твоих силах. Ты знаешь отличный способ, как прекратить это.

Люси вспыхнула, прижала кулачки к груди, словно пытаясь защититься, и сделала было шаг назад, но Роуг оказался проворнее. С оглушительным грохотом упал небрежно отодвинутый стул, и уже спустя мгновение трепещущая девушка оказалась в сильных мужских руках, уверенно прижимающих её к своей груди. Слабый возмущённый писк прекратился почти сразу же, как только горячие, немного обветренные губы прикоснулись к припухшим алым устам девушки. Очень сладко.

Люси чувствовала так, словно тело медленно и без шанса на спасение уходило под воду — обжигающе горячую. Роуг мысленно проклинал собственную несдержанность и молился, чтобы его рёбра остались целы после такого тесного знакомства со столешницей, через которую он переваливался.

— Люси…

Внутри что-то дрогнуло от страха. Блондинка разорвала поцелуй и подобное механической кукле медленно повернулась в сторону двери, желая, чтобы услышанный голос ей просто почудился. На середине оборота она скользнула взглядом по лицу Роуга. О боги, только он мог выглядеть настолько невозмутимо со смазанной помадой на щеке. От этой умильной картины дышать сразу стало легче, но затем осознание произошедшего навалилось с новой силой.

Леви. Бледная как сама смерть Леви стояла у порога и сжимала рукой дверной косяк с такой силой, словно пыталась зацепиться за него. Далее её лицо настолько быстро приобрело багровый оттенок, что оставалось только удивляться, как возможна столь стремительная перемена.

— Извините… Я вам п-помешала, п-позже зайду, — отчаянно то краснея, то бледнея, глотая обрывки фраз и без конца запинаясь, пролепетала девушка, развернулась и, сперва едва не врезавшись в косяк, а после чуть не запнувшись о порог, пулей вылетела из кабинета, оставляя дверь настежь открытой.