Всего лишь один из парней

Мои глаза следят за шайбой, когда она вылетает из клюшки соперника, летит по воздуху и врезается в перчатку нашего вратаря.

Все взгляды на скамейке обращаются ко мне. Я практически чувствую жар, обжигающий мое тело от злобного взгляда Хейден.

— Иди туда, Белл, — говорит Тренер.

— Мы рассчитываем на тебя.

Кровь приливает к ушам, заглушая рев толпы. Если я забью, мы выиграем игру.

Я перепрыгиваю через доски, и как только мои коньки касаются льда, моя нервозность проходит. Страх прошел сквозь меня, оставив на своем пути ничто. И я заменяю это ничто одной мыслью:

Счет.

Иногда я визуализирую то, что собираюсь сделать, и могу идеально это воспроизвести. Иногда я не знаю, куда я заброшу шайбу, пока, наконец, не сделаю это. И тут инстинкт берет верх. Шайба на моей клюшке, я разворачиваюсь, свайпаю влево, пробиваю…

Сеть светится.

«Соколы» вспыхивают, перепрыгивая через скамейку и теснясь на льду. Мы обнимаемся и даем друг другу пять, пока не становимся хриплыми и не изнуренными. Наконец, пришло время отправиться в душ. Уже собираясь покинуть лед, вижу, что шайба все еще лежит в сетке.

Я черпаю это. Сувенир из моей первой игры с «Соколами».

Я поворачиваюсь и катаюсь к скамейкам. Остался еще один игрок — единственный игрок, который не присоединился к празднованию. Его волнистые каштановые волосы падают на лицо, но я могу сказать, что его взгляд отстранен.

— Эй, — говорю я.

Хейден подпрыгивает и смотрит вверх.

— Что?

Мне кажется, что я только что побежала по льду — сердце трепещет в груди, и я едва могу дышать.

— Э-э, я просто… — я прочищаю горло и обязательно делаю голос глубже на несколько октав, как меня учил Ксандер.

— Я, ммм, просто подумал, что тебе может понадобиться победная шайба. Без тебя мы бы не справились.

Хейден медленно протягивает руку и берет шайбу. Он вертит ее между пальцами, а затем хлещет по катку. Она разбивается о доски.

— Просто не стой у меня на пути, — усмехается он и врывается в раздевалку.

Я жду, пока перестану видеть цифру девять, чтобы запрокинуть голову и открыть рот так громко, как только могу. Я хочу кричать, но я еще не тренировала свой мальчишеский крик, так что, наверное, он вышел бы слишком девчачьим.

К черту Хейдена Тремблея. Я пыталась быть милой, но именно я забила ничейный гол и выиграла серию буллитов. Черт, он даже не пройдет ко мне. С этого момента Тремблею лучше держаться подальше от меня.

ГЛАВА 5

Элис

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как я убила его во вчерашней игре, но я все еще сияю. Неважно, что мне пришлось вставать в школу на час раньше, чтобы прикрепить нарощенные волосы, и уж точно не имеет значения, что Хейден Тремблей меня ненавидит — я на вершине мира!

— Мама, посмотри на это! — Говорю я с верхней ступеньки лестницы.

Она смотрит на меня из-под толстых очков «кошачий глаз».

— Элис, если ты собираешься сделать то, о чем я думаю…

— Ух! — Я соскальзываю по перилам, набирая достаточную скорость, чтобы совершить идеальное вертикальное вращение и отплыть.

Мама громко вздыхает.

— Если бы ты так крутилась на льду.

Я бегу в столовую и плюхаюсь за стол. Сегодня вечером Ксандер был на обеде, и здесь накрыто множество дымящихся блюд. Он всегда готовит намного лучше, чем я. Конечно, там только две тарелки. Не помню, когда в последний раз к нам присоединялась мама.

Как ни странно, она последовала за мной в столовую и села за стол.

Мы с Ксандером смотрим друг на друга.

— Э-э, ты ешь с нами? — Спрашиваю я.

Она морщит нос, как будто я ее только что дико обидела.

— Разве мне нельзя?

Я нерешительно встаю и беру с кухни дополнительную тарелку и вилку. Это странно. Она должна чего-то хотеть.

— Итак, Элис, — говорит она, приподняв идеально изогнутую бровь, — ты тренировалась в фигурном катании для предстоящих благотворительных мероприятий?

Она любит говорить чрезмерно пафосно, как будто у нее ужасный английский акцент. Может быть, она думает, что если будет слишком четко формулировано каждое слово, то ее точка зрения будет лучше воспринята.

— Я была очень занята в школе и женской хоккейной команде, — говорю я, набивая рот ростбифом. — Я остаюсь допоздна после хоккейной тренировки, чтобы повторить программу «Ледяного» бала.

Мама выпячивает губу.

— Ах, мама, — говорю я.

— Не делай этого с губами.

— Посмотри, что ты наделала, — стонет Ксандер, первое, что он сказал мне за весь день.

Теперь губы мамы дрожат.

— Что, мама?! — Я плачу.

— Я просто так занята! У меня домашняя работа, практика и занятия!

— Ты не узнаешь рутину, — причитает мама, и ее очки начинают запотевать.

— Разве ты не знаешь, как это важно для меня, Элис, для города?

— Отличная работа, — говорит Ксандер, протягивая маме салфетки.

— Ма очень усердно работала над благотворительным «Ледяным» балом, Эл. А ты просто все свое время проводила, играя в хоккей.

Я стреляю в Ксандера взглядом. Почему он бросает меня под автобус, когда знает, почему я была так занята?

— Я только что приступила к этой работе, — говорит мама, всхлипывая.