Всего лишь один из парней

Ему не нужно представляться, чтобы я знала, кто он такой. Тренер Забински. Интересно, кто-нибудь из других игроков здесь проверил его полную историю, как это сделала я. Я могла пройти тест по «Статистике Забински с 1978 года». Как бывший игрок НХЛ, вы ожидаете, что у него будет одна из лучших команд в лиге, но «Соколы» уже много лет не выходили в плей-офф.

Я собираюсь это изменить.

Прямо сейчас он читает группе лекцию о том, что нужно, чтобы стать Соколом, но мне не нужно это слышать. Я знаю это. Я знаю, что у меня есть все, что нужно.

— Затем — начинаются учения! Катание, стрельба, защита. Схватка за схваткой.

Мое сердце колотится, работая сверхурочно в груди, а мышцы напрягаются с каждым отрезком катка. Я знаю, что мне нужно сосредоточиться на своей игре, но я не могу не следить за соперниками.

Здесь я думала, что буду играть с лучшими из лучших. Вместо этого меня окружают прославленные головорезы. Я должна знать все об этом, полагая, что мой собственный парень — один из тех головорезов, есейчас играют в Детройте. Но это не то, что нужно Соколам. Им нужен плеймейкер, спидстер, все звезды.

Удар!

Мой любимый звук. Моя шайба попадает в сетку во время контрольных бросков.

Я вздрагиваю, когда шайба Ксандера отлетает от штанги.

— Черт возьми, — ругается он, подъезжая ко мне.

— Ты убиваешь меня здесь, Эл.

Я толкаю его под ребра.

— Может быть, я сделаю тебя своим роуди.

Наконец раздается свисток, и мы окружаем тренера Забински.

Я делаю глубокий вдох, успокаивая нервную энергию внутри себя. Я концентрируюсь на свежем, знакомом запахе катка. Тепло моего тела. Ощущение моих ног, прикованных к конькам, прикованных ко льду. Это как спасательный круг.

Вокруг меня остальные шаркают и тяжело дышат. Несколько стреляющих грязных взглядов в мою сторону. Надо было кататься быстрее, тогда, может быть, я бы не украла у тебя шайбу. Лицо Ксандера покраснело, глаза опущены Он это знает. Он не выступал на уровне Соколов.

Я смотрю на рот тренера, почти скрытый за его усами. Скажи это. Назовите имена тех, кто это сделал.

Я стягиваю рукавицу вокруг палки.

Это мой момент.

— Хорошо, — говорит тренер хриплым голосом.

— Ты хорошо играла там. Некоторые сложнее, чем другие. Должно быть больше, чем потенциал, чтобы сделать Соколов. Вы должны иметь навык. Страсть. И ты должна кататься усердно.

Клянусь, он смотрит на меня сквозь сросшиеся деревьями брови.

— Только четверо из вас вошли в команду. Остальные — попробуйте в следующем году. Или не делайте этого, и избавьте меня от необходимости резать вас дважды. Готовы? Хорошо.

Мое сердце грозит разорваться прямо сквозь майку. Но он посмотрел на меня. Я тяжело каталась.

— Номер пятьдесят два. Говард. Поздравляю.

Вопли раздаются от толстого чувака.

— Номер двадцать пять. О'Доннелл. Поздравляю. Номер восемьдесят девять. Стакли. Поздравляю.

Мои губы дрожат. Осталось только одно место. Какая-то часть меня чувствует, что я должна протянуть руку и взять Ксандера за руку… но не здесь. Не сейчас.

— Номер семнадцать. Белл. Поздравляю.

На меня нахлынул поток облегчения и адреналина. Улыбка грозит сломать мне лицо.

— Ты сделала это! — говорит Ксандер, заставляя меня крепко обнять его. У него такая же улыбка, но я знаю его лицо лучше, чем свое. Его глаза опущены, рот слишком широк.

— Прости, приятель, — говорю я.

Я знаю, что должна контролировать себя, но не могу.

— Я сделала это! Я Сокол!

Я прыгаю вверх и вниз, вбивая коньки в лед, пока стружка инея не разлетается, как крылья. Остальные избранные собрались вокруг тренера Забински, а неудачники уходят, чтобы погрязнуть в своем отстое.

Ха.

Я победитель. Сокол. И все эти мальчишки мечтают кататься так же, как я!

Мое лицо липкое от пота и болит от улыбки. Первая девушка, которая когда-либо попала в Чикагские Соколы! Я катаюсь на коньках и сбрасываю шлем, встряхивая длинные волосы. Воздух так прохладен на моем лице и…

Тренер смотрит на меня так, словно я только что сказала ему, что футбол — самый интересный вид спорта в мире.

Его левый глаз дергается.

И он не единственный. Другие избранные — Маттон Чопс, О'Доннелл, как бы их ни звали — смотрят на меня таким же вытаращенным взглядом.

— Что? — Я наконец щелкаю.

Тренер откашливается. Он смотрит в свой блокнот, потом снова на меня, потом в свой блокнот.

— Н-номер семнадцать? Эл Белл?

— Да, — говорю я.

— Сокращенно от Элис.

— Элис. Что ж, было бы неплохо это узнать.

Он снова прочищает горло и прижимает блокнот к груди.

— Боюсь, я совершил ошибку. Я имел в виду другой Белл. Номер сорок четыре.

Ксандер, собираясь сойти со льда, поворачивается.

— Я?

— Да! — Говорит тренер.

— Иди сюда, сынок!

— О чем ты говоришь? — говорю я, повышая голос на октаву.

— Ты назвал МОЕ имя! Ты сказал номер семнадцать! Это я!

— Эл, — усмехается Говард, — ты цыплёнок.

Рычание поднимается вверх по моему горлу.

— Я превзошла тебя три к одному. Я не знаю, какого черта тренер хочет, чтобы ты был в команде, выясняя, насколько плохо ты обращался с клюшкой, но…

— Ты хочешь меня? — Ксандер катается прямо рядом с тренером.

— Меня? В «Чикагских Соколах»?

— Я сказал Белл, не так ли?

Тренер ворчит.