Всего лишь полностью раздавлен

Но, конечно, все тотчас посмотрели в мою сторону. Возможно, если бы я столько не молчал, то привлекал бы к себе меньше внимания, когда решался заговорить.

– Это танцы, которые устраиваются после рождественских каникул, – объяснила Джульетт.

– Фишка в том, что девчонки должны приглашать парней, – встрял Мэтт.

Ха. Выглядело довольно гетеронормативным, если можно так выразиться. А вдруг девушка захочет позвать девушку? Или наоборот.

А вдруг никто не пригласит меня?

О боже, а если пригласит?

– Что насчет тебя, Джульетт? – спросил Дарнелл. – Ты уже кого-то пригласила?

– Ой, я не смогу пойти, – непринужденно ответила она. – У меня как раз в те выходные будет прослушивание в консерватории.

– Что? – взвизгнул я. Моя застенчивость куда-то испарилась. – Не может быть!

– Может! – Она широко улыбнулась и взяла меня за руку. – Я только что узнала.

– Боже мой! Я так тобой горжусь.

Мы подпрыгивали на своих местах, девочки восторженно выкрикивали поздравления, а парни пытались понять, что же все-таки произошло.

Уилл наблюдал за мной со странной усмешкой. Моя растроганность улетучилась, внутри пылал гнев, а ногти на руках превратились в когти: так сильно мне захотелось содрать улыбку с его лица. Как он смеет даже смотреть на меня после того, как вещал про меня какую-то чушь прямо здесь и сейчас?

Когда принесли фрикшейки, я, надо признать, почувствовал укол сожаления из-за того, что от них отказался. Это были съедобные произведения искусства. Сладкие пирамидки, возвышавшиеся на несколько сантиметров над бокалами, были покрыты взбитыми сливками, карамельным соусом, съедобными блестками, золотистой хрустящей крошкой, листиками мяты, и на большинстве из них имелся прямо-таки трехмесячный слой растопленной «Нутеллы».

А у меня был стакан воды.

Ох. Опять Уилл во всем виноват.

У меня завибрировал телефон. Я отвлекся и посмотрел на экран.

Сообщение от Уилла.

Я направляюсь на парковку. Встретимся там через 1 минуту 45 секунд?

Его стул заскрипел, когда он встал и хлопнул Мэтта по спине.

– Сейчас вернусь, братан.

– Тебе только что принесли милкшейк.

– Ничего не могу поделать. И даже не смей прикасаться к нему в мое отсутствие.

Мэтт хмыкнул.

– Ты же в курсе, что я не могу обещать.

Я проследил за Уиллом краем глаза. Он направился к туалетам, а затем абсолютно непринужденно свернул налево, к задней двери.

Ладно. Пора начать отсчет. Одна минута тридцать две секунды до того, как мне надо будет совершить тот же маневр.

Я наклонился, чтобы прошептать Джульетт:

– Вернусь через секунду.

– Ты куда?

Серьезно?

– Сама знаешь. Просто… э-э-э… в…

– В туалет?

– Да.

Она приглушила голос.

– Я подумала, что ты, наверное, идешь встретиться с Уиллом, как он тебя и попросил.

Боже мой, она только что подслушала наш разговор с Уиллом. Точнее, подсмотрела нашу переписку. Или подсмотрела наши переговоры? Неважно. Со всем достоинством, на которое я был способен, я поднялся, выразительно на нее взглянул и направился к туалету.

Абсолютно непринужденно, совсем как Уилл.

Когда я дошел, то обернулся, чтобы проверить, не следит ли кто-то за мной. Джульетт улыбнулась, и я замер, ужаснувшись: вдруг кто-то заметит, что она на меня смотрит. Абсолютно не непринужденно, совсем не как Уилл.

Но что в этом нового?

Кажется, никто, кроме Джульетт, не увидел, что я вышел на улицу. Меня отвлекли все эти уловки, и я ненадолго забыл, что вроде бы злюсь на Уилла. Но затем я обнаружил его, прислоняющегося к стене, возле угла здания. Он засунул руки в карманы, и, боже, я все вспомнил.

Я проследовал к Уиллу, глядя на него исподлобья.

– Да?..

При виде меня он просиял так, как бывало у озера, когда он о чем-то задумывался, а я возвращал его в реальность. Что взбесило меня еще сильнее. Он мог хотя бы признать, что я злюсь. Ему необязательно выглядеть настолько счастливым при моем появлении.

– Привет, – произнес он.

– Привет.

– Ты не хотел фрикшейк?

Отличный способ завязать разговор.

– Не голоден.

Он кивнул и приоткрыл рот. Потом закрыл, открыл и снова закрыл. Он вытащил руки из карманов и, ежась от холода, сделал шаг из стороны в сторону. Уилл был похож на необычайно меланхоличного танцора. И он хотя бы больше не притворялся веселым.

– Я чувствую себя очень глупо, – пробормотал он.

– Ага.

– Не знаю, что сказать. Просто вырвалось. Я слишком привык вести себя определенным образом при парнях. Это не я, понимаешь, но я всегда шучу с ними, и они ждут от меня приколов, поэтому я даже не задумываюсь.

Я промолчал.

Он вздохнул и откинул голову назад.

– Прости меня, пожалуйста.

Он взглянул на меня, но я все равно не ответил. Ну что я мог сказать? Дескать, все в порядке? Но тогда я солгу.

«Я сволочь, потому что всегда сволочь рядом с друзьями»… Тут нет никаких оправданий.

– Мне нравятся твои джинсы, – сделал попытку он. – И музыка. И ты в целом. Так сильно, что это абсурд какой-то. Я не могу перестать о тебе думать со Дня благодарения.