Всего лишь сделка

Перейти, так сказать, к естеству.

Старательно выводила Кира, когда-то бабушка заставила ее ходить в музыкальную школу, как она это ненавидела, но в дальнейшем пригодилось.

Ваши ласки как пресс гидравлический

Мне сломали седьмое ребро, но

Кто же знал, что в далёком девичестве

Вы метали на дальность ядро.

Лицо матери оставалось невозмутимым, а вот Марк элегантно прикрыл рот, чтобы не выдать рвущеёся наружу смех. Ещё пара бывших соотечественников старательно сдерживала хохот, но это им удавалось с трудом, а остальные же слушали как завороженные, слова они все равно не понимали.

А когда Вы решились на главное

И сорвали последний покров,

Я сумел прошмыгнуть под диванами

И в окно сиганул без трусов.

Как же горько, что культ грубой личности

В наши дни побеждает добро, да

Кто же знал, что в далёком девичестве

Вы метали на дальность ядро.

Последние звуки смолкли, и Кира стоя принимала овации. Она насмешливо окинула взглядом зал и чуть не рухнула от неожиданности, как хорошо, что ей годами вбивали о необходимости держать лицо и на этот раз лицо ничего не выдало. Ей пришлось исполнить ещё несколько романсов, и только после этого она смогла скрыться на балконе.

— Кира, вот ты где.

— Марк?

— Я хотел тебя познакомить с моим деловым партнером — Константин Михайлович Саврасов. А это Кира Алексеевна Холодкова.

— Очень приятно, — с улыбкой Кларка Гейбла протянул Саврасов слова и поцеловал руку Киры.

— Я вас оставлю, а то Ольга начнет меня искать.

Марк исчез с балкона, и они остались наедине.

— Вы прекрасно пели. А первый романс был просто чудесен.

— Спасибо.

— Надеюсь, решение суда вас порадовало.

— Скорей оно нас шокировало, и меня, и адвоката. А как ваши успехи в освоении танго и вальса?

— Семимильными шагами, это даже интересно.

«Да уж семимильными, никогда не чувствовал себя негнущейся дубиной, а тут оказалось, что тело совсем не слушается, ноги не хотят делать то, что от них требуют, а руки даже «рамку» не могут нормально сделать. А ещё у меня всё болит, но я все равно добьюсь своего».

— Вы давно знакомы с Марком?

— Не очень. У вас очаровательная мама.

— Вы собираетесь познакомиться со всей моей семьей?

— Только с теми, кто вам дорог. Может быть, с вашей сестрой в Америке встречусь.

И тут Кире стало страшно, действительно страшно.

«Нет, успокойся, если бы он хотел использовать маму и сестру, то появился бы не через полгода, а через неделю, просто он хочет быть уверен, что не сбегу, вот и показывает границы своей власти».

Он знал о ней слишком много, мог причинить вред семье, знал куда ударить, а она о нем таких вещей не знала. Пока не знала, но у нее есть ещё время, три месяца большой срок.

— Прохладно, пора возвращаться к гостям.

Они вернулись в зал, Марк и мама и ещё несколько пар танцевали.

«Вот сейчас и проверим ваши успехи».

— Может потанцуем?

— Я не могу отказать даме…

«Семимильными шагами, ха-ха-ха, да он во время танца дважды наступил мне на ногу, так что все не так плохо». С этой ободряющей мыслью Кира уснула.

«Подумаешь, на ногу наступил, ведь это она практически с рождения танцами занимается, а я всего полтора месяца. Ну, за полтора месяца мог бы и научиться дамам на ноги не наступать. Впереди ещё несколько месяцев, научусь, верней так, когда научусь, тогда и начнется исполнение сделки».

Вот уже и декабрь на исходе, ещё чуть-чуть и год закончится. Кира ждала аудиенции у начальника таможни, на которой застряло дорогостоящее оборудование для лаборатории, ей пришлось задействовать множество нитей, чтобы нужная привела ее в этот кабинет, ее приход всего лишь формальность и подтверждение, что всё будет сделано. Как это все надоело, почему за то, чтобы всё было сделано по закону, нужно этот самый закон и нарушить? Все прошло как по маслу, через пару дней оборудование будет у них. Вот подарок к Новому году для Ильина.

Настроение было хорошим, сегодня ещё предстояла встреча с подругами, а через неделю новогодние каникулы, встреча с сестрой, потом на пару дней к маме и пара дней для шопинга. Главное продержаться эту оставшуюся неделю, как всегда проблемы свалились в последние дни, словно кто-то развязал мешок с неприятностями и сыпал на них с удвоенным усилием. Но это происходило каждый год, и все уже привыкли к авралу, зато потом отдых. И никто не потревожит и не дернет, эти две недели были только ее.