Всего лишь сделка

— А я ваши нет, какой ужас. И где налоговая тайна, и где защита моих прав на неприкосновенность личной жизни. Ладно, хватит глупых выкриков толпы, а то, я не знаю, в каком государстве живу. Если вы все обо мне знаете, тогда я не понимаю, что вы ко мне пристали.

— Вы хорошо танцуете, ваша румба потрясла до глубины моего воровского сознания.

— Воровского?

— В нашей стране же все богатые люди — воры.

— Тогда уж умные воры и трудоголики. Остальных давно пристрелили или в тюрьму определили.

— Еще бренди?

— Да.

Второй бокал был лишним, наступила состояние наплевания, когда всё равно, что будет дальше, что было, что есть. «Да и не ела ещё с утра ничего, пить не надо было, и ехать никуда не надо было, и встреча эта совершенно ненужная. Да не надо было пить. Вот и мысли не те в голову лезут». А тепло алкоголя уже разлилось по телу и стало так уютно в салоне автомобиля. «И что это за машина? А какая разница, удобно, уютно, красиво и ничего не болит». Боль вернулась, когда нужно было покидать машину, порезы на ступнях хоть и были неглубокими, неприятных ощущений добавили. Но больше пары шагов ей делать не пришлось, дальше ее понесли.

— Не надорветесь? Может охране меня доверите?

— Уже доверил, теперь вот на руках носить надо.

— Да я могу и сама идти.

— Ваше «я сама могу» уже обсуждали.

— Появился сильный мужчина, и я должна сложить лапки и больше не взбивать масло.

— Не верите, что мужчина способен защитить?

— Почему же, то, что он считает своей собственностью до последней капли крови, но также может и уничтожить то, что ему принадлежит или уже не принадлежит, или просто как низшее существо или как отслужившую вещь. А мне почему-то достаются те, кто с радостью едет на моей крепкой шее.

— Плохо ищите.

— А у нас проблема с мужиками в стране, поэтому третий сорт не брак.

— Могли бы за рубежом присмотреть.

— Не, я за поддержку отечественного производителя.

Кажись и дошли — просторная гостиная, кожаная мебель и окна во всю стену, а за ними парк. Холодкова был опущена на диван, который тут же поглотил ее в свою мягкость. Кира осмотрела свои ступни и пришла в ужас, с такими грязными ногами ее бабушка бы даже на порог не пустила, не говоря уж о диване. Настроение ухудшилось и стало себя очень жалко, вместо амазонки-воительницы, побитая подзаборная девка, даже слезы к глазам подступили от невыносимой жалость к себе любимой. И захотелось утешения. Зря она выпила, зря вот уже и жалость пошла.

— Болят?

— Нет, просто очень уж грязные, я как-то босиком отвыкла ходить, непривычно.

— Здесь много ванных комнат, можете воспользоваться.

— А это не будет слишком…

— Не будет, хозяин дома всё вам разрешает, я с ним договорился.

— Тогда ведите меня туда.

И он отвел. Ванная комната? Комнатища, а ванной можно было плавать, хозяин дома сам ей всё включил, даже пену вылил собственноручно. Наверное, растерянность на ее лице была столь очевидна, что Саврасов решил не издеваться над ней и сделал все сам. Кира сидела в ванной, пена вокруг приятно шелестела, вот оно счастье.

— Нравится?

Кира чуть из ванны не выпрыгнула, как вернулся Саврасов, она не слышала, и его голос стал для нее громом среди ясного неба.

— Да.

— Вот вам халат.

— А где мой костюм?

— В химчистке, завтра утром будет как новый.

— Утром?

— Утром, вас на работу отвезут. Приставать я к вам не буду, если сами не захотите. У меня две сестры и иногда они здесь ночуют, так что халат не с любовницы.

— А я и не спрашивала, чей он.

— Но подумали.

— Да, я и забыла, вы же все обо мне знаете по моим налоговым декларациям, там же все мои мысли изложены.

— А что не так?

— Не так, я подумала, что если костюма утром не будет, то поеду в халате, голой я просто дальше ближайшего милиционера не пройду.

— Да вы полны сюрпризов. Только не усните, а то утоните, и я останусь без приятного вечера. Да и они уже давно полицейские.

— Суть-то та же, как розу не назови.

И он ушел, Кира ещё пару минут понежилась, и с неохотой выбралась. Халат был немного великоват и сползал, поясом пришлось обмотаться дважды для надежности. Эти безразмерные тапочки для гостей, хоть и были размеров на пять больше, зато были очень мягкими. Холодкова выпорхнула в коридор и растерялась. В какую сторону идти? И откуда меня привели? День дурацкий, столько раз чувствовать себя никем за столь короткий промежуток времени ей с детского сада не доводилось. «Возьми себя в руки. Встала лицом к двери, и быстро вспомнила с какой стороны ты в нее входила, у тебя же профессиональная память». Помогло, Кира вспомнила и пошла в гостиную.

— Вы быстро? Обычно женщины в ванной могут проводить часы.

— А у них перепонки на руках не появились и жабры не проступили?

— Нет. Пора обсудить нашу непростую ситуацию

— Не вижу темы для обсуждения.

— А я вижу.

Саврасов пошел куда-то, Кира пошла за ним. Привел он ее в кабинет-библиотеку, деревянные панели, книжные шкафы до пола, бархатные шторы, как она любила такие кабинеты, сколько часов они провели вместе с мамой и Марком в такой же уютной библиотеке в особнячке в пригороде Брюсселя.