Всего лишь тень

И в то же время словно завеса раздернулась. Небо очистилось, теперь она ясно видит. Четко различает контуры каждого случая.

Тень и Бертран одно и то же лицо.

* * *

– Следует записаться на прием, месье.

Гомес достает свою карточку полицейского с ощущением, что подсовывает фальшивку.

– Мне нужно срочно увидеть доктора. Я оставлял сообщение в субботу.

– Да, я прослушала его, когда пришла, – говорит секретарша. – Но у доктора Мюра все утро консультации.

Александр посылает ей легкую улыбку – как он надеется, обворожительную.

– Я вклинюсь между двумя пациентами. Понимаете, это очень важно… Мне действительно необходимо с ней встретиться. И я не займу много времени, обещаю.

– Я поговорю с ней, как только она выйдет из кабинета, – заверяет секретарша. – А пока подождите в приемной, вон там…

– Хорошо. Спасибо, мадам.

Он послушно направляется в комнату, где уже ждет мужчина лет пятидесяти, чувствующий себя явно не в своей тарелке. Зеленое растение в кадке рядом кажется в куда лучшей форме, чем он.

С мужчины крупными каплями сбегает пот, он методично грызет ногти. Коп надеется, что на выходе из кабинета тот будет чувствовать себя комфортнее, чем на входе.

– Вы уже давно сюда ходите? – спрашивает пациент неуверенным голосом. – Она действительно очень знающий врач, сами увидите. Я вот уже пять лет хожу к ней каждую неделю.

– А… И вам лучше?

– Да. Понимаете, раньше я даже не осмелился бы с вами заговорить.

– У меня что, такой устрашающий вид? – с тревогой осведомляется Александр.

– Нет, не в том дело! Дело во мне… У меня фобии. Теперь стало лучше. А у вас? Может, вас смущает… что я спрашиваю, почему вы здесь. Я бестактен!

– Нет, меня ничего не смущает, – отвечает Гомес. – Я пришел поговорить с ней о самоубийстве.

Пациент с совершенно пришибленным видом вытаращил глаза. Гомесу стоило бы придержать язык.

– Не надо! Не надо, уверяю вас! Самоубийство не выход!

– Я майор полиции и мне нужно посоветоваться насчет одного расследования, – поспешно поправляется Александр.

– О, простите! Я подумал, что…

– Ничего страшного.

Дверь кабинета распахивается в означенное время; врач провожает молодую женщину, потом несколько секунд переговаривается с секретаршей, прежде чем обозначиться в дверях приемной. Она приветствует давнего пациента и разглядывает Гомеса.

– Майор? Я приму вас немедленно. Но при условии, что это будет быстро.

Александр пожимает ей руку, подмигивает мужчине под зеленым насаждением и проходит вслед за психиатром в просторный кабинет.

– Простите, что я не записался на прием, но мне сообщили ваше имя в субботу, и это довольно срочно.

– Садитесь, – предлагает доктор Мюра.

Гомес устраивается на единственном стуле, стоящем перед столом. Психиатр – женщина лет сорока – с достаточно непривлекательной внешностью, но смущающим взглядом.

– Я пришел поговорить с вами о Лоре Паоли. Одной из ваших бывших пациенток.

– Лора Паоли… Да, припоминаю, – кивает врачиха. – Что с ней стало?

– Она мертва, – сообщает коп.

Психиатр не кажется потрясенной.

– Я так и подумала. Иначе вас бы здесь не было…

Мюра дает себе еще несколько мгновений, чтобы осмыслить дурную новость. Провал.

– Тот факт, что она больше не приходила на прием, вас не встревожил? – спрашивает коп.

– Нет. Знаете, это часто случается… Пациенты прерывают курс, когда им вздумается. И потом, я не так долго работала с Лорой. Самое большее четыре сеанса. Но я помню эту молодую женщину, потому что такой случай не часто встретишь.

– Меня это устраивает, – улыбается Гомес. – Значит, вы сможете рассказать о ней и ее проблемах. Сначала опишите, какой была Лора, когда впервые пришла к вам. Почему вы ей понадобились…

Психиатр поудобнее устроилась в кресле и положила ногу на ногу.

– Помню, она смотрела на диван, как будто он внушал ей страх. Хотя она уже сидела на стуле. Похоже, я схожу с ума, доктор, сказала она, едва войдя. Разумеется, я была удивлена. Спросила, кто именно утверждает, что она сумасшедшая, и она ответила: Все. Друзья, родные… Потом рассказала свою историю. Невидимое присутствие, которое превратило ее жизнь в кошмар… Окна, открывающиеся в ее отсутствие, предметы, перемещающиеся с места на место в шкафах или на полках. Фотографии, исчезающие из альбомов. Шумы ночью… Вначале я подумала, что ее действительно преследуют, но потом поняла, что она страдает параноидальным бредом.

– Почему? – спрашивает Гомес.

– Ну, потому, что она мне рассказывала совершенно невероятные истории! За каким чертом кому-то проникать к ней в дом – и как бы он смог проникнуть без взлома, хотя она поменяла замки? – чтобы просто переставить безделушки на этажерке?

– А почему бы нет? – предполагает Гомес.

– Потому что это не имеет никакого смысла! – защищается психиатр.

– Если только он и впрямь не хочет, чтобы все считали ее сумасшедшей. Он делает вещи, совершенно невероятные в глазах всех, даже в глазах самой жертвы, так что никто и на мгновение не допускает, что он реально существует где-то, кроме как в голове этой бедной женщины…