Всего лишь тень

Ему ни в коем случае не следовало спать с ней, и он это прекрасно понимает. Но ему не удается искренне об этом пожалеть. Ему даже не терпится повторить, хотя сама мысль вызывает у него дурноту. Он отвратителен сам себе.

Мобильник завибрировал, он протягивает руку, чтобы взять его с журнального столика.

– Да?

– Здравствуй, Александр, это Валентина.

– Валентина… – повторяет Александр с улыбкой. – Как у тебя дела?

– Это у тебя надо спросить, – отвечает молодая женщина.

– Лучше не надо.

Небольшая пауза, но Валентина не сдается.

– Я подумала, не увидеться ли нам сегодня вечером. Я не на дежурстве и задолжала тебе приглашение в ресторан.

– Ты мне ничего не должна, – поправляет ее майор. – А сегодня вечером я уже занят.

Он почувствовал разочарование на том конце трубки, на секунду заколебался. Наслаждение и отчаяние иногда так хорошо сочетаются…

– Но мы можем увидеться после полудня, если хочешь.

– Не лучшее время для ресторана! – смеется Валентина.

– Тогда угости меня кофе.

– Идет. Хочешь приехать ко мне?

Александр представляет себе пылкий послеполуденный перекус и предпочитает уклониться. Пока что.

– Мы могли бы встретиться в городе, – говорит он. – Знаешь паб на улице Расина?

– Нет, но я найду, – заверяет молодая женщина.

– В пять часов там, хорошо?

– Хорошо, – соглашается Валентина. – До скорого.

– Целую, – говорит Гомес перед тем, как дать отбой.

Он бросает телефон по другой конец софы, вздыхает. Берет со стола рамку с фотографией, кладет себе на колени. Грустно улыбается Софи.

– Знаю, я слетел с катушек… Но я еще здесь, я держу слово, ты же видишь. Во всяком случае, на данный момент. Между прочим, я ничего не обещал, помнишь?.. Как ты теперь можешь помнить? Помню только я… И это больно до смерти.

* * *

Больно до смерти.

Хлоя закрылась у себя в кабинете. Стоит у окна, упершись лбом в стекло, челюсти намертво стиснуты.

Как Пардье посмел так с ней поступить?

Как эта сволочь могла быть столь циничной, столь жестокой?

Натали один раз стучит в дверь и тут же заходит:

– Хлоя? Я хотела узнать…

– Выйдите, – приказывает начальница глухим голосом.

– Но…

– Выйдите! – повторяет Хлоя, не оборачиваясь.

Наконец дверь у нее за спиной закрывается. Ее губы начинают дрожать, горло сжимается.

Не плакать, потерпеть до дома.

Дверь открывается снова, Хлоя закрывает глаза.

– Я велела вам выйти!

– Я хотел поговорить с вами, – заявляет мужской голос.

Голос, который она отныне ненавидит. Она поворачивается, чтобы оказаться лицом к лицу с Пардье.

– Я понимаю ваше разочарование. Но ваша реакция, вот только что… так убежать!.. Я предпочел бы чуть больше сдержанности. Чуть больше профессионализма.

– О, я искренне сожалею, что моя реакция вам не понравилась, господин президент!

Она обратилась к нему своеобразным тоном. Оскорбительным с примесью ярости.

– Понимаю, что вы меня ненавидите, малышка, – вздыхает Пардье. – Но…

– Прекратите называть меня малышка. У меня есть имя. Меня зовут Хлоя Бошан.

Президент улыбается, довольно вызывающе. Как если бы все это было игрой.

– Вижу, что вы не в том состоянии, чтобы меня выслушать. Поговорим в другой раз.

– Как вам будет угодно, господин президент, – отзывается Хлоя.

Пардье наконец удаляется, осторожно прикрыв за собой дверь.

Ее взгляд испепеляет кучу папок, наваленных на рабочем столе. Они выглядят как издевательство.

Внезапно она хватает одну из них, с размаху швыряет о дверь. Бумаги разлетаются по полу, она яростно топчет их ногами. Потом, в мертвой тишине, одну за другой бросает свои бесценные папки через всю комнату.

И наконец падает в кресло, совершенно опустошенная.

* * *

Гомес выходит из-под душа и отправляется на поиски чистой одежды. Надо будет запустить стиральную машину, пока он не остался в одних подштанниках.

Быстро спускается по лестнице, решает пойти в паб пешком: хочется воспользоваться мягким весенним днем. Как если бы солнце было способно растопить лед.

Вопрос его толщины…

Он собирается встретиться с женщиной, которая чего-то от него ждет. И которая, без сомнения, в него влюбилась. Он собирается сказать ей, что она должна его забыть. Или же дать ей надежду, он еще не решил.

И это перед тем, как увидеться с другой, которую примет в свои объятия и с которой ночью займется любовью.

Что угодно, лишь бы не прыжок. Вцепиться во что-то, не важно во что. Заполнить пустоту, неумолимо захватывающую его. Которая втягивает его в головокружительный вихрь.

Поглощенный своими мыслями, засунув руки в карманы старой кожанки, он быстро шагает, не замечая Тени, которая в отдалении следует за ним.

* * *

Только к пяти часам Хлоя находит в себе силы, чтобы покинуть свое логово. Она больше ни минуты не может оставаться в этом месте, пусть даже ей хотелось уйти последней, чтобы не столкнуться ни с кем в коридорах.

Они наверняка все в восторге. Смеются за моей спиной.

Сборище гадин.

Хорошенькую оплеуху она схлопотала, эта Бошан. Здорово ее поставили на место!